начало | personal | тексты | фотографии | линки | гостевая книжка

 

Из сборника
"Высокие суждения
у дворцовых ворот"
Лю Фу

(о Лю Фу и его сборнике см. здесь)

Справедливое управление
(Управляя Юнь, господин Чжан изгоняет тигра)

Во владениях юньчжоуского правителя была каменная стела, изображающая бегущего тигра. Однажды случилась буря, стела раскололась, и осколки рассыпались по земле - восстановить было уже нельзя. Узнав об этом, старики рассказали:

- Раньше Юньчжоу управлял покойный шилан Чжан. Получив назначение, Чжан выехал из столицы в область, но на пути жил такой опасный тигр, что никто из путников не осмеливался ездить той дорогой. Господин кликнул чиновника и спросил его: "Можешь ли ты выполнить мое поручение?" - "Могу", - отвечал чиновник. Тогда правитель пожаловал ему чашу вина и сказал: "Возьми верительную бирку и приведи ко мне того тигра! А коли не пойдешь - казню тебя!" Чиновник стал прощаться с семьей: "Считайте, что я уже у тигра в пасти!" - потом напился допьяна и отправился... Пройдя около двадцати ли, чиновник и в самом деле увидел громадного тигра, который приближался, бросая на него жадные взоры... Чиновник положил бирку на землю, а сам отошел подальше и стал наблюдать, что будет. Тигр передними лапами поднял бирку, внимательно осмотрел, взял ее в пасть и последовал за чиновником. Когда они приблизились к городу, жители заперли двери домов, влезли на крыши, на деревья и оттуда наблюдали за тигром. А тот остановился перед присутствием. Правитель занял свое место в зале. Увидав правителя, тигр в страхе закрыл глаза и пал ниц - совсем как жаждущий наказания за преступление! А правитель гневно на него крикнул: "Ты, тварь, самовольно посмел захватить дорогу, да еще и проезжих путников пожираешь!" - и приказал чиновникам: "Наказать его за преступления!" Тигр пал ниц и замер. Чиновники встали по бокам. Судебное разбирательство тут же было закончено, и правитель приказал в соответствии с законом бить тигра палками. Когда же с этим было покончено, правитель повелел тигру в три дня покинуть область, приказав в противном случае отрубить ослушнику голову. Тигр отошел прочь, свалился мертвым и превратился в камень, другие тигры удрали в далекие горы. Этот камень и доныне зовется Шиху - Каменный тигр!

А мое мнение таково: вот как свирепый тигр подчинился справедливому управлению! Но в древности прогоняли прочь не только тигров - и поэтому, когда узнаешь о том, как Вэнь-гун изгнал крокодила из злобного затона, то становится ясно, что это совсем не пустые слова! Да и в какую династию при просвещенном правлении этого не было?

Примеч. Юньчжоу - область, располагалась на территории совр. пров. Шаньдун.
Шилан Чжан - речь идет о Чжан Юне (946-1015), второе имя Гуай-яй, одно время выполнявшем обязанности помощника начальника в Управлении ведомств (шилан).
Вэнь-гун - посмертное имя Хань Юя, который, будучи в наказание за дерзкий доклад "О кости Будды" назначен начальником области Чаочжоу (совр. пров. Гуандун), вступился за местных жителей, страдающих от крокодилов, и сложил молитвенное обращение к этим крокодилам, в котором предупредил, что вынужден будет применить к ним силу, если те не оставят своей злой деятельности. Крокодилы послушались Хань Юя и покинули пределы вверенной ему области. Перевод текста обращения Хань Юя см.: Алексеев В. М. Китайская литература. С. 135-136.

История Ван Ши
(Сунь Ли мстит за обиду господина Вана)

Живший при нынешней династии Ван Ши второе имя имел Цзы-хоу, а родом был из уездного города Суйчжоу. С малолетства он выделялся возвышенностью духа, но вместе с юными бездельниками дни и ночи проводил у певичек и в винных лавках. Ши промотал все состояние своей семьи, но это не обуздало его. Долгое время совершал он преступления против родителей, а к односельчанам относился легкомысленно. Те, кто носил официальное платье, смотрели на Ши с крайним пренебрежением и даже не разговаривали с ним.

- Ах, благородный муж, живя среди людей, вечно не ладит с миром! Вот как его отвергают! - сказал как-то в глубокой печали Ши, обратив лицо к небу. И, украв все золото, что было в доме, Ван отправился на север, в императорскую столицу. Он нашел в себе силы порвать с прежними привычками и, поступив в Тайсюэ, сделался учащимся. Не давая себе отдыха, Ши упорно трудился, почтительно и внимательно относился к своим наставникам и друзьям и заслужил их одобрение. В нем пробудился и новый интерес - к изящному слову. Имя Ши постоянно было в первых рядах победителей в училище. Среди своих сверстников он стал пользоваться безграничным уважением. Звание цзиньши Ши получил первым. А в начале годов под девизом правления Цин-ли отец написал Ши, что болен, и Ши поспешно выехал домой.

Уже в пути он получил предсмертное письмо отца: "Дома случилось такое, про что и сказать-то нельзя! От этого я и слег. Я знаю, что умру, но стыжусь говорить о том, что случилось, потому что такого сын не может услышать от отца! Положись на мое слово, и если ты сумеешь отомстить, то я умру без стыда в сердце. Одного жаль - мы с тобой уж не увидимся!" - вот что было написано в письме. Тон письма был самый сердечный, и Ши сильно переживал.

Прибыв домой, он день и ночь убивался и плакал, сильно похудел - одни кости остались. Прошло много времени, и домашние его дела пришли в еще большее запустение. Ши снял траур, но прежние занятия литературой уже не волновали его. Стал он закадычным собутыльником живодера из западной части города Сунь Ли. Земляки втихомолку смеялись над Ши. Узнав об этом, Ши вообще начал проводить все время с Ли. Временами он дарил ему шелк или деньги, но Ли отказывался принять подарки и только иногда брал лишь малую толику. Кто-то спросил Ли:

- Ши ведь ученый человек, а с тобою в близких отношениях и подарки тебе дарит! Чего же ты отказываешься?!

- Когда со мною ведут себя пренебрежительно, то и я мало чем на это отвечаю. Но когда со мной обходятся любезно, то благодарность моя очень велика! Все прочие люди уважают друг друга за вино да закуски, а разговаривают и шутят друг с другом не от чистого сердца, нет - это все только чтобы подладиться к сильным мира сего. Такова здешняя дружба! Но Ши не таков со мною. Его устремления высоки, а чувства чисты! Я-то ведь простой живодер, а Ши вот как ко мне относится! Обращается со мной так, будто я выдающийся ученый, и я должен воздать ему благодарность как выдающемуся же ученому! А если я не сделаю этого, то места себе не найду, чтобы умереть спокойно! - отвечал Ли, хлопая себя по бедрам и в восхищении вздыхая.

Однажды Ши позвал Ли и, захватив с собой вина и кушаний, они вышли за внешние городские стены. У леса, рядом с горным ручьем им, как говорится, небо стало шатром, а земля - подстилкой, и они сели пировать. Когда пир был в самом разгаре, Ши поднялся и откровенно сказал Ли:

- У меня есть глубокая обида, давно уже я таю ее в своем сердце! Сегодня я хочу поверить ее вам, младший брат. Разрешите ли?

- О, я слушаю! - отвечал Ли.

- Раньше я был очень невоздержан. Но потом уехал в столицу и стал учащимся в Тайсюэ, чтобы, изучив древних, сделаться чиновником и тем самым увенчать своих родителей славой. Но не думал я, что уж давно отца моего точит застарелая болезнь. А в доме было хоть шаром покати, и тогда моя матушка вступила в преступную связь с соседом-богатеем Чжан Бэнем. Слухи распространились, и в конце концов все это обернулось позором для нашей семьи. Я вернулся, а негодяй все потихоньку ходит в наш дом. Коварство его возрастает, негодяй силен, как медведь или тигр! Я хотел было подождать удобного случая и с ним расправиться, да не мне состязаться с ним в силе! А если умру просто так, то пользы от этого не будет. Но я хочу осуществить свой замысел, ведь нет большего преступления, чем простить зло, причиненное родителям! Я скорее умру сам, чем оставлю неотомщенным то, о чем перед смертью сказал мне больной отец! Мне кажется, что негодяй никогда не сможет сравниться в силе с вами, потому я хочу просить вас сделать это дело! Что вы скажете?

- Я давно знаю ваше сердце, старший брат! - отвечал Ли. - И готов разделить с вами жизнь и смерть. Вы, старший брат, знаете, что я могу с ним справиться, так и позвольте мне открыто отомстить ему, не пренебрегайте мной!

После этого они разошлись по своим домам.

На другой день Ли, подойдя к воротам дома Чжан Бэня, крикнул, чтоб тот вышел.

- Ты, положившись на свое богатство, опозорил жену порядочного человека! Неужели можно вести себя с людьми так низко?! - крикнул ему Ли. - Я воткнул бы меч тебе в брюхо и убил бы тебя, но это дело человека ничтожного, а не богатыря! Сейчас я померяюсь с тобой силами, и кто окажется слабее и по доброй воле не захочет покориться - будет убит! Но если ты поведешь себя нечестно, я зарублю тебя!

Ли вынул меч и вонзил его в землю, сбросил халат и засучил рукава. Увидав все это, Бэнь понял, что сбежать не удастся, и тоже снял халат. А Ли громким голосом обратился к окружающим:

- Если кто-то осмелится помогать мне - будет убит! Того, кто посмеет помогать Бэню, я тоже убью!

Ли и Бэнь начали борьбу, они били друг друга руками и ногами, все крепче и крепче стискивали друг друга в объятиях - так, что по лицам их струилась кровь, падали и вновь поднимались. Схватка их продолжалась с часа инь до часа ню, когда Бэнь свалился наземь и запросил пощады. Ли вытащил нож и спросил:

- Ты сдаешься или нет?

- Сдаюсь, - был ответ. - Не убивай меня, я отблагодарю тебя тысячей золотых!

- Нет!

- У нас ведь с тобою не было вражды! Если ты убьешь меня, то и сам погибнешь!

- Я-то думал, что ты сильный и храбрый муж, а ты так много слов говоришь о спасении жизни! Презренный ты человек! - с улыбкой сказал ему Ли, приказал Бэню вытянуть шею и подставить ее под нож. Тут Бэнь понял, что неминуемо умрет, и, повернувшись к воротам, закричал родственникам:

- Ли меня убивает, потому что это Ши его подучил!

Только он произнес это, как Ли срубил ему голову, вспорол грудь и вытащил сердце. Потом принес сердце в жертву на могиле отца Ши. После этого Ли выбросил нож и, явившись в следственное управление, сам обо всем рассказал. Начальник области, рассмотрев его дело, посочувствовал Ли и вынес приговор по закону.

- Убийца - я, и потому приму смерть добровольно, - сказал ему Ли. - Хочу только просить вас, господин, не слушать родственников Бэня, ведь я умру, чего же еще!

- Ли убил моего отца не из собственных побуждений, - дал показания в управлении сын Бэня. - Его Ши подговорил!

- За это преступление уже полагается казнь, к чему впутывать сюда еще и других людей? - возразил начальник области.

- Даже если и вы, господин начальник, прикажете, я не расскажу вам ничего! Хоть у тюремщиков руки утомятся от пыток, я все равно больше не скажу ни слова! - сказал Ли.

- Вот воистину верный долгу муж! - сказал тогда начальник области про Ли. Вызвал тюремщика и приказал:

- Сними с него колодки и оковы, пусть ест и пьет вдоволь.

После этого прошло около десяти дней, и Ли, придя в присутствие, обратился к начальнику:

- У меня нет сыновей, а жена моя уже на восьмом-девятом месяце! Но неизвестно, кого она родит: мальчика или девочку. Прошу вас продлить мне жизнь на месяц, чтобы я мог увидеть ребенка. Позвольте отцу хоть раз взглянуть на ребенка, перед тем как он отправится в загробный мир! Не смею и надеяться на вашу доброту.

И начальник отсрочил казнь. В конце концов жена Ли родила сына. Начальник области послал за родившимся ребеночком, чтобы того доставили в тюрьму. Ли, прощаясь с женой, сказал:

- Очень скоро мне придется умереть в восточной столице. Вы с сыном проводите меня немного, тогда мои отцовские чувства будут удовлетворены...

Начальник области узнал об этом и прослезился от жалости. Ли отправился на казнь, а начальник поднялся на башню и глядел ему вслед. Все видевшие это тоже утирали слезы.

Примеч. Годы... Цин-ли - 1041-1048.
С часа инь до часа ню - с трех часов утра и до часа дня.

Рассуждения о стихах знаменитых господ
(Рассуждения о стихах знаменитых господ
нынешней династии)

Министру Люй И-цзяню ученый-конфуцианец Чжан Цю в один прекрасный день поднес стихи:

Нынче в кухне нашей не из чего стряпать.
Дети плачут и рыдают, но пуст короб для еды!
И шепнула мать потихоньку сыну:
Сочинил отец стихи, поднесет их господину Люю.

Прочитав эти стихи, господин очень развеселился и подарил Чжану сто связок монет в награду, а еще приказал отвести его в гостиницу для знатных чиновников и поселить там в полном достатке. Тридцать лет находился господин у кормила власти, он обогревал и защищал бедных и слабых, помогал ученым мужам, назначая их начальниками округов за пределами столицы или же в управления министров при дворе. Это был мудрый первый министр, при котором царило великое спокойствие! О, сколь прекрасно!

Примеч. В этом шихуа десять фрагментов, здесь я привожу перевод четырех из них.
Люй И-цзянь (979-1044) - сунский политик и сановник, неоднократно занимал высокие посты при дворе, в 1028 г. был назначен на пост министра и двадцать лет после этого фактически контролировал аппарат управления страной.

Когда покойный господин Фань Вэнь-чжэн управлял Юэ, умер один миньцао по имени Сунь Цзюй-чжун. Семья его была в большой нужде: остались два малолетних сына и жена. Старшему сыну только-только исполнилось три года. Господин Фань пожертвовал семье Суня сто связок монет, другие чиновники области последовали его примеру, и так количество пожертвований увеличилось в несколько раз. А господин купил лодку, выбрал одного старого чиновника и назначил заведовать ею, наказав:

- Когда будешь проезжать заставы, показывай мое стихотворение:

Скользит по потоку громадному легкий паруса листок.
Он появляется в теплые дни, а с холодами уплывает.
Коль на заставе знать хотят фамилию владельца,
Скажу, что это лодка одинокой вдовы и сирот!

Вот свидетельство того, как господин поддерживал сирот и бедных.

Примеч. Фань Вэнь-чжэн - посмертное имя сунского сановника и реформатора Фань Чжун-яня (989-1052). Смело выступив против захватившего ключевые посты в аппарате управления Люй И-цзяня и отличившись в войне с тангутами, в 1043 г. он получил пост помощника первого министра и стал активно влиять на дела управления.
Миньцао - мелкий чиновник, в обязанности которого входило наблюдение за малыми народами, так называемыми варварами, жившими на окраинных землях империи.

Когда покойный господин Хань Вэй-гун управлял Чжэньдином, у него был домашний учитель Пэн Чжи-фан, большой любитель вина. Этот Пэн постоянно лазал через стену в женские покои. Привратник доложил господину, но тот не стал учинять разбирательства. Так продолжалось долго. Однажды, сажая бамбук, господин сочинил стихотворение:

Я старательно поливаю корни,
окучиваю деревце.
Не оставлю я строптивых веток,
из-за стены развратно торчащих!

Учитель увидел эти стихи и пришел в большой восторг. Он прибавил к стихам еще строки:

Если высоко хозяин так
добродетель чистую ценит!
То, чтобы не было веток развратных,
мне подарил бы одну!

Тогда господин специально отрядил в столицу чиновника с сотней связок монет, там была куплена рабыня и подарена учителю. И ко всем прочим ученым людям и гостям своим господин относился так же!

Примеч. Хань Вэй-гун - Хань Ци (1008-1075), сунский чиновник и политик, одновременно с Фань Чжун-янем был назначен помощником первого министра, в 1056 г. - на пост министра, в 1061 г. за заслуги перед двором был пожалован титулом Вэйго-гун.

Отшельник Вэй из Шаочжоу был муж возвышенных устремлений. Министр Чжан Ши-сунь призвал его в столицу, но вскоре Вэй стал проситься домой, и министр на прощание сложил для него стихотворение:

Одинокое вольное облако
прилетело в столицу Владыки.
А теперь возвращается,
осеннего ветра ждать не желая.

Все восхищались этими строками.

Примеч. Чжан Ши-сунь (964-1049) - сунский чиновник, министерские должности занимал трижды: в 1028, 1033 и 1038 гг.

Записки о госпоже Сунь
(Господин Чжоу исследует пульс у госпожи Сунь,
женится на ней)
Сочинение сычэна Юэ Цзюна

Второе имя Чжоу Мо было Мин-дао. Он был родом из столицы. Сделав кому надо подарки, он стал управляющим храмом императорских предков, но через несколько лет был переведен на должность секретаря в городе Исин, что в Чанчжоу. С малолетства Мо стал знакомиться с книгами, но лучше всего разбирался в тех, какие трактуют о рецептах лекарств, и мало-помалу овладел этим искусством так, что соседи стали о нем отзываться как о сведущем во врачевании.

По соседству с Мо жил сюцай Чжан Фу, он учил детишек, собиравшихся с улиц всего квартала. В один прекрасный день Фу пришел с визитом к Мо и сказал:

- Есть у меня к вам дело. Осмелюсь утрудить вас выслушать мою просьбу, наставник!

Мо спросил его, что случилось, и Фу отвечал:

- Жена моя очень опасно заболела. Но дом наш беден, и лекаря пригласить мы не можем. Вот я и осмеливаюсь докучать вам, благородному мужу, просьбою исследовать ее пульс и освидетельствовать болезнь. А если вам удастся вылечить мою жену, то я непременно отблагодарю вас.

Мо согласился и пошел с Фу. Глядит - жена Фу, госпожа Сунь, лежит на маленькой кушеточке, и - хоть и не нарумянена - видно, что фигура ее изящна, вид мил, весь облик очарователен и прелестен, что называется, раз оглянется - пронзит сердце человеческое!

Разглядев ее, Мо изумился и, взяв за руки, стал прощупывать пульс. Потом сказал:

- Да, сердечный пульс госпожи наполнен, значит, скопилась мокрота, да и дыхание такое, будто бы ее мутит.

Мо оставил отвар из рога носорога, чтобы больная его принимала. Каждый день Мо заходил проведать больную. Недуг жены Фу пошел на убыль, и Фу, желая отблагодарить Мо, пригласил его выпить вина.

- Соседи непременно должны помогать друг другу в затруднениях. К чему беспокоить себя благодарностью! - отказывался Мо.

А в это время как раз минул год, как Мо стал носить траур по жене. Теперь, лишь раз увидав госпожу Сунь, он испытал сильное волнение и стал придумывать способ, как бы завладеть ею. Он сказал матери:

- Я вылечил госпожу Сунь от болезни. Позови же ее выпить вина, пусть уважит добрые отношения между соседями!

Мать не знала истинных намерений Мо и позвала Сунь, но та, сославшись на дела, не пришла. Мо снова попросил мать, и та опять пригласила Сунь. Наконец Сунь пришла. Они с матерью Мо по очереди раскланялись, и Сунь поблагодарила за лечение. Одета Сунь была совсем просто: хоть украшения и были, но на платье не было драгоценностей. По изяществу она была первой в Поднебесной, и речь ее текла легко и свободно - совершенно как у небожительницы! Мо почувствовал сильное влечение к Сунь и стал делать ей глазами знаки, намеками давая понять свои мысли, но так и не встретил никакой взаимности. Попросил ее зайти во внутренние комнаты, угоститься вином. И на минуточку сам вышел, чтобы попросить мать приготовить вина. Сунь же вежливо поблагодарила, но пить наотрез отказалась. День близился к вечеру, и она ушла.

Дни и ночи Мо придумывал хитрость, чтоб завладеть Сунь. "Я добьюсь у нее успеха! Я молод, а муж ее очень стар! (Фу было пятьдесят три года, а Сунь - ровно двадцать один.) Так что в этом отношении я оставлю его далеко позади! Непременно завладею Сунь!" - так думал Мо. Он потихоньку послал ученика со своей визитной карточкой к Сунь. Но ответа так и не получил. Снова послал - опять то же!

- Что же она сказала? - спрашивал он мальчика.

- Сунь небрежно взглянула на карточку и не произнесла ни слова, - был ответ.

"Хоть дело пока не ладится, но я все равно достигну успеха! Тогда теперь и печалиться нечего!" - подумал Мо и со всей откровенностью написал в письме к госпоже Сунь: "Когда мужчина и женщина сходятся - это обычное явление среди людей и ведет к радости молодых. Я пленен красотою Вашей юности, а Вы довольствуетесь каким-то стариком! Если же я достигну исполнения моих желаний, то увидите, как я посрамлю старца. Да вот, кстати, мое недостойное стихотворение, которое я осмеливаюсь Вам преподнести. Надеюсь, что смысл сохранился. Вот оно:

Двадцатилетняя супруга у старца пятидесяти лет.
Тусклы глаза, седы власы, уж голова клонится!
В глубине за вишневым пологом высокие споры ведет!
Так феникс небесный живет с деревянною курицей вместе!"

Госпожа Сунь тоже написала Мо письмо:

"Неоднократно уже удостаивалась я чести получать от Вас послания, и слова, исполненные чувств, очень тронули меня. Но ведь у меня есть супруг - так как же я могла осмелиться тайно Вам ответить? Вот Вам, господин, в двух словах моя история: сама я происхожу из богатой и знатной семьи и с малых лет пользовалась постоянно кистью и тушечницей, выросла, а тут случилось стихийное бедствие. Старший брат мой умер на окраинах, а младшие сестра и брат где-то пропали. Дом обеднел, и не на что было жить. Тогда-то я, послушав уговоры свахи, вверила себя этому старцу. Что было со мною до того дня, не описать, да и не хочу я вновь расстраиваться! У замужней женщины нет ничего другого, кроме возможности отстаивать свои добродетели! Я не хочу Вас, господин, обманывать, и если Ваши чувства не иссякнут и в дальнейшем, я все равно во что бы то ни стало сохраню себя в чистоте и не сделаю ничего такого, о чем в другое время придется сильно сожалеть. Хоть мое сердце вовсе не каменное, да вот и стихотворение об этом говорит:

Собрался дождь над высохшим прудом -
вот-вот водой наполнит.
Лоза вкруг древа старого обвилась - и то помолодело.
Я с радостью взираю на пейзаж, что пред глазами:
Вослед весне вдруг приукрасились
павильоны и террасы!"

Получив это стихотворение и увидев, сколь талантливо оно написано, Мо стал думать о Сунь еще неотступнее. Он снова послал ей письмо - такое откровенно-убеждающее, что и не передать! Сунь ему отвечала:

"Я в прошлых стихах уже чистосердечно высказала кое-какие свои мысли, но Вам этого все еще мало! Что ж, снова пишу, чтоб со всей искренностью убедить Вас. Хочу теперь сказать Вам, господин, кое-что о том, что все в Поднебесной имеет свой удел - чтоб Ваши сомнения рассеялись! Ведь и крапивник, сев на дерево, занимает лишь одну ветку, а летяга, испив воды из реки, только лишь утоляет свою жажду. И цветы в императорском дворце - так сказать, обладатели парчового халата. Но когда ревет яростно ветер, их несет куда придется. Падают эти цветы средь расшитых пологов и серебряных кувшинов, но скапливаются, бывает, в пустых ямах и в отхожих местах, ибо у каждой вещи своя судьба. Конечно, муж мой стар, но если Вы будете склонять меня поступить с ним некрасиво, я этого не допущу! Что бы Вы, господин, ни придумывали, Вы не сможете склонить меня помимо моей воли. Лучше оставьте свои стремления и не трудитесь, чтоб потом не раскаиваться!"

После этого Мо захотел заполучить ее еще сильнее. И вновь отправил к ней стихи на визитной карточке. Сунь опять написала ему письмо:

"Недавно, будучи больна, я узнала, что Ваше искусство может излечить мой недуг. Но дом наш беден, вот я и посоветовала мужу: "По соседству с нами живет господин Чжоу, он искусный лекарь. Он человек мудрый и благородный, вы сошлитесь на наше соседство, и Чжоу наверняка не откажет вам!" Теперь же из-за моей болезни я накликала на наш дом стыдное дело! Если бы Вы были на месте моего мужа, смогли бы Вы сдержать себя и расстаться без сожаления с женою? А мой муж, хоть и старый человек, неужели же, узнав про это, не назвал бы Вас низким человеком и не предал бы все дело огласке? Когда я получила от Вас визитные карточки, то хотела было сообщить ему об этом, но выставлять напоказ тайную страсть человека - жестоко. И забыть о добре - несправедливо. Поэтому я не сделала этого. И, получая Ваши письма, я втайне их читала, а затем жгла или рвала, боясь, что все выйдет наружу, и я выставлю напоказ Вашу низость. Теперь же Ваши речи стали очень настойчивы: добившись успеха в лечении, Вы хотите заполучить еще и меня! Ну, между торговцами и обыкновенными горожанами попадаются, конечно, люди непорядочные, но Вы-то - ученый муж!.. Я беру пример с добродетельных жен древности. Не тратьте зря слова. И в снегу не увядают зеленые сосны! Не сомневайтесь в твердости моего слова!"

Тут Мо понял, что совратить ее не удастся, и оставил домогательства. Вскоре он был назначен на должность, но чувства его еще не иссякли - и он отправил на прощание Сунь визитную карточку: "Слышал я, что в стихах древних говорится: "В полноводном Чанцзяне волна подгоняет волну. В суетном мире поколенье - вослед поколенью"".

Поняв, что хотел сказать Мо, Сунь написала ему послание, вежливо отказываясь: "Я испытываю стыд и сильно раскаиваюсь - Вы, господин, отправляетесь в путь, а нам не суждено даже побеседовать на прощание! Давно уж пусто в рваном моем кошельке, и я не могу сделать Вам прощального подарка. Горько я страдаю в одиночестве. С полуслова поняла я Ваше иносказание, но что могу я обещать Вам заранее? Не стоит вести необдуманные речи, я не смею ответить Вам согласием. Так сказать, короткое и длинное у людей имеет свой срок. А если не посчастливилось сейчас, что ж - подождем другого дня! Ворота Вашего нового дома, господин, теперь будут среди знатных и высокородных, так что нельзя, чтоб Ваша репутация была запятнана дурным. Долго плывет расписная большая лодка, но я знаю: будет день! Погода по-прежнему благоприятна. Я же буду блюсти свою честь. Берегите себя!"

Мо получил письмо. Ему только и оставалось, что с сожалением грустить.

После этого прошло три года. Мо заместили в должности, и он вернулся, поселился к югу от Сяншуя. Мо подумал о Сунь - и поехал в квартал, где раньше жил, стал расспрашивать соседей.

- Да уж год, как умер ее муж! А Сунь теперь одна живет, - отвечали они.

Чрезвычайно обрадовавшись, Мо вернулся домой, сообщил матери и послал сваху уладить дело. Много позже Сунь, наконец, дала согласие. Обретя друг друга, Сунь и Мо ликовали.

Мо назначили служить в Дунъэ, что в Юньчжоу. Он не чуждался взяток и, став чиновником, зажил еще лучше. Если приходилось решать дела, то с торговцами он вовсе не считался, а если - земельные тяжбы, то и с простых людей брал подношения. И немало подношений клали люди потихоньку в бамбуковый короб - только бы домой вернуться! Сунь стала расспрашивать об этом Мо, и тот подробно ей все рассказал.

- Уже третий раз выхожу я замуж! - в негодовании сказала Сунь. - Первый мой супруг был неисправим в распутстве, потом я вышла за старика, и, к несчастью, он почил раньше меня. А теперь я вверила себя вам, да и вы стремились к тому же. Вы и я любим друг друга! Но не думала я, что вы сможете не соблюдать законы и не любить народ. Вы ведете уголовные дела, не отличая прямое от кривого и высокое от низкого - только выгода у вас на уме! Вы наказываете и милуете, отказываете и принимаете, берете взятки, открыто бесчинствуете, а народ-то безвинно страдает! А уж коли вы и другим чиновникам причините вред, то беда постигнет и вас и меня! Но я не позволю, чтобы род Чжоу истребили. Лучше вам возвратить людям ценности назад и тщательно беречь свою чистоту. Ведь того, что вы получаете в жалованье, хватает с избытком. Мудрец копит богатства, сдерживая желания, а глупец - потворствуя своим ошибкам. Великий долг супругов - жить вместе и умереть вместе, а вы, господин, сами себе портите репутацию. Лучше уж мне первой отправиться искать землю для могилы. Не могу я смотреть на вашу гибель! Сегодня я расстанусь с вами! - И Сунь бросилась к колодцу. Мо поспешно ухватил ее за одежду и сказал:

- Если ты бросишься в колодец, то я - за тобою! Я исправлю свои ошибки и тем отблагодарю тебя.

Мо вернул ценности людям и стал блюсти свою чистоту - и до конца дней своих не совершал злых дел. А Сунь родила двух сыновей, им дали образование, и оба сына сделались цзиньши, покрыв себя славой.

Мое мнение таково: достойны занесения в анналы те женщины и девушки, которые обладают целомудрием и чувством долга! И в наше время есть такие, каких можно сравнить с Сунь. Женщина, которая - хоть у нее, как говорится, одни стены торчат - не поддалась на искушение, да еще и мужа наставила, как исправить ошибки и утвердиться в мире, в конце концов стала образцом женского поведения, и это справедливо!

Примеч. Сычэн - помощник начальника ведомства.
Исин - уездный город в области Чанчжоу, располагавшейся на территории совр. пров. Цзянсу.
Обладатель парчового халата - победитель на дворцовых экзаменах, получавший такой халат в награду.
Сяншуй - река, протекает через пров. Хунань и Цзянси.
Одни стены торчат - синоним крайней бедности.

Дочь Ли Даня
(Дочь Ли Даня хитростью убивает змея)

В княжестве Восточное Юэ, в области Минь есть горы Юнлин. Они высотою в несколько десятков ли. В болоте у подножия с северной стороны жил огромный змей - длиною в восемь чжанов и в один чжан в обхвате. Змей часто пугал крестьян и погубил не одного начальника округа из Дунъе и многих чиновников из городов области. Но всех бед можно было избежать, принося в жертву быков и овец. Являясь людям во сне или же через шаманов, змей сообщал о своем желании получать в жены девочек двенадцати-тринадцати лет. Военный наместник и начальники уездов были очень обеспокоены. Они искали семьи, где родились служанки, или же брали дочерей из семей преступников. В восьмой луне, на рассвете девушку оставляли у входа в нору змея. Тот тут же выползал и проглатывал жертву. Так прошло несколько лет, и за это время было проглочено девять девушек.

В один год, собравшись принести жертвы, искали-искали, но так и не смогли найти девушку. А у Ли Даня из уезда Цзянлэ было шесть дочерей и ни одного сына. Меньшая его дочь - ее звали Цзи - сама согласилась стать жертвой змея. Но отец и мать решительно противились этому.

- Отец, матушка! Не останавливайте меня! Ведь у вас шесть дочерей и ни одного сына - зачем вам так много? Я не такая совершенная дочь, как Ти-ин, спасшая отца, да и обеспечить вас не смогу - к чему вам зря тратиться на еду и одежду? Нет никакой пользы от того, что я жива, не лучше ли умереть юной? Вы продайте меня; хоть денег можно будет получить и немного, но все же послужу вам, отец и мать! Неужели это плохо?!

Любя дочь, отец и мать жалели Цзи и не соглашались ее отпустить. Но ее нельзя было удержать, и в конце концов родители согласились. Цзи попросила хороший меч и несколько собак, таких, чтоб не боялись змей. Настала восьмая луна, деву привели в храм и посадили там. Она спрятала меч за пазуху, а собак привязала. Достала заранее приготовленные десять медовых пампушек из рисовой муки и разложила перед входом в нору. Ночью выполз змей - голова будто огромная житница, глаза словно два зеркала! Змей учуял аромат лепешек и начал их пожирать. Цзи тут же спустила собак, те бросились к змею и стали на него кидаться. Цзи подкралась к змею сзади и принялась рубить его мечом. Змей рванулся прочь, выполз во двор и издох. Цзи пошла в нору посмотреть - и нашла там черепа девяти девушек. Взяв их, Цзи вышла из норы.

- Вы были столь слабы, и змей пожрал вас! - печально вздохнула Цзи. - Это достойно великого сожаления.

И, удрученная, Цзи медленным шагом пошла домой. Узнав про все это, князь Юэ посватался к Цзи, а отцу ее пожаловал чин начальника уезда Цзянлэ. Получили подарки также и мать Цзи, и все ее сестры. С тех пор в Дунъе нет больше нечисти!

Примеч. Данный рассказ позаимствован Лю Фу из сборника "Соу шэнь цзи" ("Записки о поисках духов") Гань Бао почти дословно.
Восточное Юэ. - Действие происходит при Цинь, тогда княжество с таким названием располагалось на территории, занимаемой совр. уездом Миньхоусянь пров. Фуцзянь.
Дунъе - столица княжества Юэ, совр. город Фучжоу.
Ти-ин - образец почтительной дочери китайской древности, времен правления ханьского императора Вэнь-ди (на троне со 179 по 156 гг. до н. э.), которая продала себя в служанки, чтобы откупить отца от телесного наказания.
Деву привели в храм - имеется в виду храм, сооруженный перед норой змея для принесения ему жертв.

Дочь Чжэн Лу
(Дочь Чжэн Лу хитростью обманывает разбойника)

Младший брат Чжэн Лу был назначен чиновником в землях к югу от Янцзы. Лу поехал с ним, взяв с собой жену и дочь.

Однажды вечером они привязали лодку у речной отмели - как вдруг на них напала толпа разбойников! Чжэн разложил на берегу все имевшееся у них золото и шелк, чтобы разбойники забрали это, но их главарь ничего не тронул, а заявил, что с него будет достаточно и девушки. Дочь Чжэна была прекрасна лицом, и разбойник знал об этом. [Чжэн], памятуя, что это его, как говорится, плоть и кровь, не нашел, однако, что ответить. Тут вперед вышла его дочь и охотно согласилась идти. Главарь посадил ее в маленькую лодку.

- Вы, господин, хоть и вор, но ведь тоже имеете дом и родственников? Я же принадлежу к знатному роду. Разве можно обойтись без положенных церемоний, если уж я должна стать вашей женой! Поедем к вам домой и предстанем перед родными, получим их одобрение, и ладно, - сказала девушка разбойнику.

- Хорошо, - отвечал тот.

- Вы, господин, давно носите имя вора, и вам не положено иметь служанок, - сказала дева, указывая на своих служанок. - По моему разумению, лучше их отправить обратно в мою семью.

Разбойник, плененный ее красотою, с охотой согласился и сделал все, как она сказала. Он прогнал служанок, взял с собой только деву, сел на весла - заплескалась вода, и они поплыли.

Тут дева бросилась в воду и утопилась. Современники почитали ее.

Ван Цзин-гун
(Не позволяет жене военачальника стать наложницей)

Когда Ван Цзин-гун (его имя Цзе-фу) был на посту чжичжигао, некая женщина из У продавала себя в наложницы. Увидев ее, Ван Цзин-гун спросил:

- Что это за девушка?

- Муж велел продать ее.

- Чья ты? - спросил женщину Ван.

- Я, ничтожная, - супруга военачальника. У нас пропали лодки с казенным рисом, все домашнее имущество уже распродано, но все еще не хватает, потому я продаю себя в наложницы, надо восполнить недостачу.

- И сколько же хочет за тебя супруг? - с жалостью спросил Ван.

- Девятьсот тысяч монет.

Господин позвал ее мужа и велел взять жену в дом как прежде, а те деньги все сполна подарил им.

Примеч. Ван Цзин-гун - Ван Ань-ши. В 1058 г. был назначен на пост чжичжигао, но вскоре оставил эту должность из-за траура по матери.

Сыма Вэнь-гун
(Не желает наложницы, купленной женой начальника)

Когда Сыма Вэнь-гун, сопровождая Ин-гуна, приехал в Тайюань и стал там тунпанем, у него еще не было детей. Супруга Ин-гуна стала говорить с Вэнь-гуном об этом, и даже купила для него наложницу, но господин решительно ее отверг. Супруга Ин-гуна удивилась, не понимая, в чем причина такого воздержания. Однажды она сказала одной наложнице:

- Я уйду, а ты нарумянься, надень украшения и ступай в библиотеку! - Она надеялась пробудить в господине желание. Наложница сделала так, как ей было велено.

- Хозяйка ушла, как же ты посмела прийти сюда?! - стал ругать ее господин. И тут же отослал наложницу во внутренние покои.

Мое мнение таково: Так и в древности гуманные люди и благородные мужи держались подальше от развратной красоты, черпая силы в совершенном знании. О! Не посягнул на тайные покои, не посрамил даже заброшенного уголка дома - вот что говорят о Вэнь-гуне!

Примеч. Сыма Вэнь-гун - Сыма Гуан (1019-1086), сунский чиновник, политик, литератор, историк, один из авторов сводного труда по истории Китая "Цзы чжи тун цзянь" ("Зерцало всеобщее, управлению помогающее"). Занимал много значительных постов при дворе и в провинциях, за заслуги ему был посмертно пожалован титул Вэньго-гун. Одно из первых его назначений - должность тунпаня (помощник начальника области с особыми правами, надзиравший за деятельностью местной администрации, но не подчинявшийся ей). Это было в годы правления под девизом Бао-Юань (1038-1039).
Ин-гун - по всей видимости, Пан Цзи (988-1063), сунский чиновник, за заслуги перед двором пожалованный титулом Инго-гуна.

Чжан Гуай-яй
(Выдает замуж служанок,
а они оказываются девственницами)

После того, как Ван Юнь и Ли Шунь устроили мятеж в Шу, многие из посланных туда служить чиновников не брали с собою семей, и даже в области, где главным городом был Чэнду, это правило соблюдалось. Чжан Юн был назначен управлять Ичжоу и поехал один к месту службы. Чиновники же подвластного Чжану управления, зная его суровый нрав, не осмеливались держать служанок и рабынь. Но Чжан, не желая вредить человеческим чувствам, тут же сам завел себе служанок, чтобы, как говорится, помогали при надевании шапки, и потому подчиненные его тоже понемногу стали заводить себе служанок и наложниц.

Чжан Юн пробыл в Сычуани четыре года и был отозван обратно ко двору. Он вызвал родителей своих служанок и дал им денег, чтоб выдали дочерей замуж. Все девушки оказались девственницами!

Примеч. Чжан Гуай-яй - второе имя сунского чиновника и литератора Чжан Юна (946-1014), действительно дважды назначавшегося управлять Ичжоу.
Ван Цзюнь и Ли Шунь - руководители восстания в Сычуани (Шу) в 993-997 гг. Во время правления императора Тай-цзуна в Сычуани после введения монополии на торговлю чаем и тканями сложилось очень тяжелое положение. В результате в 993 г. в местечке Циншэнь вспыхнуло восстание под предводительством торговца чаем Ван Сяо-бо. Ван Сяо-бо погиб в сражении в двенадцатую луну того же года, и ему наследовал Ли Шунь, упоминаемый Лю Фу. В 994 г. Ли Шунь взял Чэнду и провозгласил себя шуским ваном, он даже начал чеканить собственную монету, но в том же году был пленен и убит. Войска его (несколько сот человек) были рассеяны. После этого происходили мелкие столкновения правительственных войск и остатков повстанцев, пока наконец в 1000 г. в Ичжоу не поднял мятеж Ван Цзюнь. Он также взял Чэнду, но в девятую луну того же года был разгромлен и убит.

Записки о превращении в обезьяну
(Отец Цао Шана за убийство обезьян несет наказание)

В годы под девизом правления Тянь-шэн в уезде Ланьшань, что в Гуйяне, жил простолюдин Цао Шан, и был у него отец семидесяти лет. В один прекрасный день отец вышел из дому - и не вернулся. А уж сколько за воротами было высоких гор, непроходимых лесов, ключей, пещер, круч, пропастей - не счесть! Но Шан обшарил все камни, вскарабкался по горам и добрался до покрытых туманом мхов. Несколько дней он искал - но все безуспешно.

Однажды сын Шана вышел в горы набрать хворосту и увидел старую обезьяну, пившую из ручья. Он кинул в обезьяну камнем, та стремительно вскарабкалась на скалу и превратилась в человека.

- Ты ведь мой внук, - сказал человек. - Как же ты смеешь кидать в меня камни?!

Сын Шана узнал голос деда.

- Уже давно отец вас ищет, дедушка! - сказал внук, кланяясь. - Как вы здесь оказались?

- Мне очень стыдно! - лия слезы, отвечал дед. - Но я стал существом необыкновенным и не смею попадаться на глаза домашним. Скажи Шану про меня. Завтра здесь снова увидимся.

Дождавшись срока, Шан пошел к отцу и был не в состоянии сдержать свое горе.

- Эту жизнь жил я без печали, а в прошлом-то рождении частенько убивал обезьян! Это возмездие, - сказала Шану обезьяна. - Ты снова приходи. Я хочу знать, все ли дома в порядке.

Три года спустя обезьяна перестала появляться. Начальник Ланьшани самолично ходил в дом Шана и узнал это все в подробностях.

Примеч. Годы... Тянь-шэн - 1023-1031.
Гуйян - в сунское время воеводство, располагалось на территории совр. пров. Гуандун.

Ли Юнь-нян
(Цзе Пу за убийство девицы несет наказание)

В первый год под девизом правления Цин-ли была в столице певичка по имени Ли Юнь-нян. Семья ее жила у большой дамбы, что на Суйхэ, и в доме было полным-полно золота и шелка. У Юнь-нян была старая связь с неким Цзе Пу, а Пу в то время ждал при дворце назначения на должность. Он прожил в столице целый год, в кошельке его не было уже ни кусочка золота, и он много денег занял у Юнь-нян на расходы.

- Вот получу назначение и затем вернусь, возьму тебя в жены! - говорил он Юнь-нян. И чтобы поддержать Пу, девушка полностью истратила все, что было у нее в сундуках.

"Дома-то у меня уже есть жена, - думал Пу. - И по отношению к Юнь-нян ничего не может быть!"

В один прекрасный день Пу пригласил Юнь-нян с матерью в винную лавку в городе. Ночью они возвращались домой по берегу Бяньхэ. Юнь-нян была сильно пьяна, и Пу столкнул ее в воду, а сам с притворным испугом стал кричать и лил без конца слезы. А утром он ловкими речами запутал мать Юнь-нян. Тут как раз Пу получил письмо из дома, и к письму было приложено пятьдесят связок монет. Пу еще и десять связок передал матери Юнь-нян. А очень скоро его назначили служить в город Цинлун, что в Сючжоу, и Пу отправился с семьею к месту службы.

Однажды Пу сидел в кругу домашних, как вдруг поднялся полог, и кто-то вошел. Пу внимательно вгляделся - а это Юнь-нян!

- Я вам все отдала, чтобы помочь! - стала она укорять Пу. - Но вы не пошли по пути добродетели. Да еще при помощи тайной хитрости лишили меня жизни! Теперь ясно, что вы - негуманный человек. Но я уже добилась того, чтобы вы получили по заслугам!

- Да что ты за оборотень?! - закричал на нее Пу. - И как смеешь являться сюда и трещать без умолку?!

Тут он выхватил меч и ударил Юнь-нян. Она вдруг исчезла из глаз, и в лицо Пу ударил сильный порыв ледяного ветра - все домашние пришли в ужас.

Спустя несколько дней пришло сообщение, что объявились разбойники, и Пу, желая лично изловить их, сел в лодку. Они плыли уже полдня, как вдруг Пу плюнул на воду и сказал:

- А, ты опять пришла!

И тут из воды высунулась рука, ухватила Пу и потянула в воду - все сидевшие в лодках это видели. Присутствовавшие при этом чиновники бросились в воду, желая спасти Пу, но безуспешно. А на другой день нашли труп. Все тело и лицо Пу были покрыты ранами.

Мое мнение таково: Если нельзя безнаказанно присвоить состояние человека, так что же говорить о тайном нанесении вреда его жизни?! Это ясно из того, как Юнь-нян отомстила Пу. Имеющие чувства должны этого остерегаться!

Примеч. Годы... Цин-ли - 1041-1048.
Суйхэ - приток р. Бяньхэ.
Бяньхэ - река, протекавшая через столицу Северной Сун, г. Бяньцзин (совр. Кайфэн).
Сючжоу - область, располагалась на территории совр. пров. Хэнань.

Записки о гадании монаха
(Чжан Гуй и Ма Цунь просят погадать)

В годы под девизом правления Цин-ли Чжан Гуй из Цяньтана приехал в столицу за назначением на новую должность. Он постоянно наносил визиты своему соседу Ма Цуню. Цунь тоже ожидал вакансии.

В день отбора на должность оба они вместе пришли в древний храм, что был за воротами столицы. У ворот во двор храма был какой-то монах - совсем одряхлевший, он сидел молча, закрыв глаза и сложив руки.

Гуй и Цунь остановились рядом с ним. Монах открыл глаза, вскочил, поклонился им и снова сел.

- Давно уже живем мы в столице, но не видели еще ничего подобного! - сказали про монаха Гуй и Цунь, и оба вздохнули.

- Хотите ли вы знать, где вам будут платить жалованье? - спросил их монах.

- Конечно! - был ответ.

- Так я вам погадаю! - сказал тогда монах.

Гуй и Цунь обрадовались. Втроем они уселись в кружок, и монах вытащил из-за пазухи черный кошель, а в кошеле оказались счетные бирки и шестнадцать "больших монет". Монах сложил из монет подобие пагоды и велел Гую рукою разбить ее. Монеты разлетелись по земле, монах наклонился и стал всматриваться. Потом снова собрал, сложил как раньше и, велев разбить пагоду Цуню, стал снова смотреть, что получилось.

- Господину Чжану выпала гексаграмма "и" ("растекаться"), - объявил монах. - Если он поедет на восток, то может достичь Тайшани, а на западе его дорога обрывается у Хуашани. У господина Ма выпала гексаграма "сань" ("рассыпаться"): в дороге на юг путь лежит до Даюя, а на север - непрерывно до Сунъюэ. И если Чжан, что называется, как шатер, покрывает небо, то Ма, как хвост, метет землю!

- Но в "И цзине" нет таких гексаграмм! - возразил Гуй.

- Да ведь это слова из "Леса перемен" гуншэна Цзяо! - отвечал монах.

Тут вдруг полил дождь, и монах сказал:

- Моя бамбуковая шляпа осталась за храмом, пойду заберу, - вошел в зал и больше не появлялся.

Тогда Гуй с Цунем тоже пошли в зал в поисках монаха - но увидели повсюду на земле нетронутую пыль и ни одного человеческого следа! Они вышли и обратились с расспросами к монаху из этого храма.

- В этом храме только один я и есть, нет никаких немощных старцев! - отвечал тот.

Несказанно удивившись, Гуй и Цунь для памяти записали слова старца.

Позже Гуй был назначен туйгуанем в Юньчжоу, а Цунь - в уезд Гаоаньсянь, что в Дуаньчжоу. Гуй приехал в Юньчжоу и нажил на должности богатство, а потом вернулся. А Цунь по пути в Дуаньчжоу был убит рабами-разбойниками. Это подтверждение того, что было сказано: "Если Чжан, как шатер, покрывает небо, то Ма, как хвост, метет землю". Но вот как в своем гадании это удалось открыть монаху?!

Примеч. Цяньтан - уезд, в котором протекала река Цяньтанцзян, располагался на территории совр. пров. Чжэцзян, близ г. Ханчжоу.
"Большие монеты" - медные монеты с квадратным отверстием в центре для нанизывания на шнурок, достоинством в пятьдесят "малых монет".
Тайшань - одна из пяти священных гор Китая, главная среди них, в пров. Шаньдун.
Хуашань - другая гора из пяти священных, в пров. Шэньси.
Даюй(лин) - горный хребет в пров. Цзянси, через него шла дорога в южные области империи, места нездорового климата, "южных варваров", куда ссылали обычно опальных чиновников.
Сунъюэ - Суншань, третья из пяти священных гор, в пров. Хэнань.
Гуншэн - "представляемый ко двору", титул выдержавшего в числе лучших местные экзамены и рекомендованного для учения в столице.
Цзяо - ханьский чиновник Цзяо Янь-шоу (I в. до н. э.), автор сочинения "И линь" ("Лес перемен"), где была предпринята попытка усложнить нумерологию "И цзина".
Дуаньчжоу - область, располагалась на территории совр. пров. Гуандун.

 

в начало раздела | на первую страницу | наверх
Про копирайты:
Воспроизводится по изданию: И. А. Алимов.Вслед за кистью: Материалы к истории сунских авторских сборников бицзи. Исследования, переводы. Часть 1. СПб., 1996
© И. А. Алимов, 1996, 2002.
Все права на все материалы, тексты и изображения, представленные на данном сайте, за исключением особо оговоренных случаев, принадлежат И. А. Алимову.
Никакие материалы, тексты и изображения с данного сайта не могут быть никоим образом использованы без ведома и разрешения владельца авторских прав.