Пекин-2004:
заметки для таких, как я

[первая страница] [вторая страница: вы здесь] [третья страница]
Также обязательно см. "Пекин-2004" в "Китайском альбоме"

ВОРОТА ТЯНЬАНЬМЭНЬ

Фото

Исторические ворота

Люди в сером

Что с ворот видно: кликните по фоте

Забавный аттракцион за пятнадцать юаней, состоящий в том, чтобы забраться на исторические ворота, откуда вечнозеленый председатель Мао провозгласил в свое время образование КНР и где по престольным праздникам тусовались во главе с председателем китайские руководители, являя свои лики текущему мимо по площади трудовому народу. За эти небольшие, в сущности, деньги вы поимеете массу впечатлений: во-первых, на ворота нельзя взойти с сумками, все равно, каких размеров, хоть дамскими, во-вторых, на воротах строго возбраняется вода - все равно в каких объемах и в каких сосудах. Видимо, предполагается, что вместо воды у вас в сосуде может оказаться, например, бензин и первое, что вы сделаете, взобравшись на исторические ворота, - так это немедленно им обольетесь, после чего, выкрикивая антиправительственные лозунги, совершите публичное самосожжение.

То есть сумки и сосуды с водой вы должны сдать в камеру хранения, расположенную метрах в ста; там сидят веселые китайские парнишки, на свой умудренный взгляд бойко определяющие, сколько с вас за хранение взять - один или два юаня. Там же находится и аппарат для просвечивания сдаваемого на хранение добра - видимо, чтобы камеру хранения не взорвали случайной бомбой и не нанесли урон вещам других законопослушных граждан. И вот, выстояв очередь за билетом, получив разъяснение, что сумку надо сдать, выстояв очередь в камеру хранения, вы наконец получаете возможность двинуться к вожделенным ступеням лестницы - и тут наступает "в-третьих". А именно: личный досмотр. В специальной будочке устроены целых три рамки металлоискателей - две "для мальчиков", и одна "для девочек", вы естественно звените скрытым металлом, и тогда уж специальные китайские люди уже на ощупь убеждаются, что в вашей одежде не запрятаны те самые бомбы или, например, бутылки с водой, столь вредной для ворот. Для этого, само собой, нужно выстоять еще одну очередь - личный досмотр рвущихся на свидание со святым местом трудящихся идет обстоятельно, - и только потом посетителям выпадает возможность предъявить наконец билет задумчивому мальчику, который колет билет обычным дыроколом, таким, знаете, который в обычных условиях пробивает две дырки. Только мальчик пользуется всего одной его скобой. Что при всех предшествующих процедурах несколько снижает пафос и за что язык не поворачивается присвоить мальчику статус "в-четветых". Ну и еще на исторических воротах запрещено жевать - видимо, потому, что китайский народ любит плевать себе под ноги, а в таком месте это совершенно недопустимо.

На самих воротах - куча китайских людей, а военные вообще выдвигаются сюда повзводно. Надо думать, в целях усиления париотического духа. Открывается хороший вид на площадь Тяньаньмэнь - хотя из-за мавзолея Мао Цзэ-дуна, растущих вокруг него деревьев и легкой дымки дальнего ее конца все равно толком не видно. Очень большая эта площадь. Ну очень.

Тут функционирует большой телевизор, на экран которого выводят всякие тоже патриотические фильмы, которые можно купить за смешную сумму в сорок юаней; полно всяческих доступных сувениров, на которых так или иначе изображен или сам Мао, или зримые признаки китайской государственности: от часов и до разнообразных портретов председателя и сподвижников; есть даже открывалка для бутылок с Мао Цзэ-дуном - китайский народ как всегда подошел к своей истории с присущей ему утилитарностью. Некоторый вопрос вызвали у меня стоящие на равном удалении друг от друга - у самых перил ворот, куда публику не пускают, - молодые люди в гражданских черных портках и серых рубашках, этакое своеобразное суперэлитное подразделение по охране исторических ворот. Отчего сей караул не доверили военным в зеленой форме - неочевидно. Надо думать, только эти ребята знают, как нужно правильно поддерживать здесь порядок. Быть может, для этого существуют даже какие-нибудь специальные курсы, куда попасть дано не каждому.

Вот, собственно, и все удовольствие (а что вы хотите за пятнадцать-то юаней!) - закупивши значки с Мао Цзэ-дуном, вы, внимательно глядя под ноги, сползаете по лестнице вниз, опять сливаетесь с толпами китайского народа, пришедшего насладиться Гугуном, и, рассекая его говорливые толпы, идете в камеру хранения, поминутно понуждаемые купить какой-нибудь дурацкий набор открыток или, например, англоязычный фотоальбом с видами Пекина. (Тут я узнал новое слово, а именно: "бай-а!", сиречь "купи!", от английского "buy", но с пекинским "а-а-а" на конце. Как много нам открытий чудных...) Можете тут же влиться в собственно Гугун, но Рыбакова туда уже водили, правда, кратко, а я отчего-то в ...надцатый раз во дворец не захотел. Так что мы покинули гостеприимные красные стены и поперли на площадь. У меня это своеобразный ритуал, после чего я начинаю ощущать, что таки да, я в Китае, а Вячеслав Михайлович непременно должен был насладиться как самой площадью, так и расположенными на ней строениями, а особенно - изваянными из гранита группами китайских трудящихся, под руководством партии вдохновенно стремящимися в светлое будущее.

ДАГУАНЬЮАНЬ И БАЙЮНЬГУАНЬ

Дагуаньюань - это такое хорошее место, у которого есть как минимум два существенных достоинства. Первое - и главное: данный комплекс расположен сравнительно далеко от стандартных туристических троп и потому тут народу не так много толчется - не то что в, скажем, Бэйхае (о котором ниже), где экскурсионные группы в разноцветных кепках маршируют друг за другом туда-сюда колоннами. А второе, не менее важное достоинство - тут красиво и приятно. Кайфово тут.

Фотоальбом

Дагуаньюань

Парковый комплекс Дагуаньюань (что следует переводить, видимо, как "Парк офигенных видов") - новодел, сооружение сравнительно недавнее (его построили в конце восьмидесятых годов двадцатого века) и представляет собой материальное воплощение среды обитания героев классического романа "Сон в красном тереме" ("Хун лоу мэн"), вышедшего из-под кисти Цао Сюе-циня (1719-1763). Роман во многом этнографический: это, собственно, хроника жизни трех поколений семейства Цзя и главного героя - родившегося с камнем во рту Цзя Бао-юя, юноши в меру испорченного легкой жизнью, однако же не утерявшего притом вполне приличных человеческих качеств и склонности к психологическим терзаниям. Повседневная жизнь, взаимоотношения полов в замкнутом пространстве обширного поместья, дружеские пирушки, маленькие трагедии, любование первым снегом, стихи за чаркой вина и все такое - толстый как кирпич роман, который вне сомнений стоит прочитать, а если вам случится оказаться в городе-герое Пекине, то и посмотреть, как там и что, - в Дагуаньюане.

На двенадцати с половиной гектарах тут скрупулезно воссоздана усадьба семейства Цзя - павильоны, беседки, пруды, мосты, скалы, гроты и прочее; это сделано в самых лучших традициях китайского паркового искусства и обладает присущими ему многочисленными укромами, неожиданными галереями и тому подобными удовольствиями, столь приятными лаовайскому сердцу. Дополнительную прелесть Дагуаньюаню придают многочисленные цветы - как раз в апреле распускается слива мэй. Цветет весьма красиво, но одуряюще не пахнет, за что ей спасибо.

Фотоальбом

Байюньгуань

У самого входа тусовалось около десятка невест с женихами - рядом суетился фотограф, а граждане брачующиеся покорно ожидали своей очереди сфотографироваться на память; видимо, Дагуаньюань выполняет в Пекине функцию памятника Петру на Сенатской площади в Петербурге. На нас роскошно разодетые юноши и девушки смотрели с откровенной надеждой: еще бы, в такой день лаовая увидеть - к счастью и крайнему богатству.

Мы провели в Дагуаньюане несколько прекрасных часов, после чего легко и непринужденно переместились в расположенный неподалеку даосский храм Байюньгуань (Храм Белых облаков). Переместились на такси.

Необязательное примечание 5: про такси

Китай - вообще весьма удобная для жизни страна. Для человека с деньгами, конечно. Нет, прошу понять меня правильно: не с Деньгами, а - просто с деньгами. С голоду здесь, кажется, умереть вовсе нельзя - такова доступность всяческой еды, на любой вкус и любые деньги. Что придает процессу принятия пищи статус национального развлечения, а для лаоваев - превращает это неизбежное мероприятие в нескончаемый пищевой аттракцион. То же и с такси: они снуют потоками, их много, цены на них разные и - все это крайне удобно. Наверное, где-то есть машины с "заряженными" счетчиками, которые стучат как припадочные, выдавая на гора чертову тучу юаней, но мне с такими сталкиваться не приходилось. Обычная поездка - такая, чтобы достичь очередного пункта культурной программы от места обитания, - занимает в среднем пятнадцать юаней, что не может не радовать, особенно если пересчитать в доллары (а за один доллар в апреле давали 8,23 юаня) и после этого сравнить наши удивительные цены на этот вид транспорта с китайскими. У нас в машину со счетчиком садишься как на часовую мину, которая не знаешь, когда и с каким эффектом взорвется; здесь же тебе сразу врубают счетчик на десять юаней - их ты платишь в любом случае, и начинается учет стоимости, в зависимости от километража и его стоимости. Лаовай, будучи по природе своей существом не то, чтобы бережливым, но не склонным платить вообще, выбирает машину за юань и двадцать фэней километр и - совершенно не ошибается, хотя на более короткие расстояния можно взять и первое, что подвернется под поднятую руку, то есть подороже: десятку ты заплатишь в любом случае. То есть это базовая сумма. Когда ты ее проездишь, счетчик пойдет рубить дальше и цифирь возрастет. Я к чему, собственно: такси - масса, они - дешевы. Это - удобно. Вот я к чему. Хотя не могу здесь же не отметить, что в предпоследний день нам с Рыбаковым попался редкий водительский экземпляр - ну чистый Му Да. Мало того, что он не знал Пекина, так он, похоже, вообще плохо понимал по-китайски - вместо нашего посольства взялся везти нас в немецкое; хотя я, забеспокоившись, еще раз обстоятельно ему все разъяснил, даже адрес четко и громко назвал, а для верности показал ему бумажку с этим самым адресом. Водитель диким взором изучил бумажку с двух сторон (вторая была чистая) - и повез туда, куда повез. По дороге он три раза выходил из машины и консультировался с коллегами и прохожими. В результате мы проехали по странной дуге и таки оказались в нужном месте. Удивительный экземпляр! Волосы дыбом, взгляд ошалелый. Незабываемый экспириенс. Да.

[2006: Процитирую свою же запись из ЖЖ, сделанную как раз во время пребывания в Пекине летом 2006 года: "Среднестатистический таксист в Пекине — существо неторопливое и даже местами медленное. Он никуда, в сущности, не спешит, потому как — куда спешить? Если едешь с крейсерской скоростью сорок километров в час, то в любом случае достигнешь цели, причем — без потерь. Ибо кругом полно таких же таксистов, а также велосипедистов и прочих мотороллеров, для которых закон вообще не писан. Так что таксист поспешает медленно. Пробки, опять же. Но сегодня мне попался экземпляр... Здесь надобно сказать, что такси — мой основной транспорт, так как поселили меня в Жопе, тут мимо даже автобусы не ходят, не говоря о метро, до которого примерно семь юаней с мелочью опять же на такси. Зато таксисты есть всюду — они как тараканы. В любую щель имеют место быть. И вот мне было слегка удивительно — чего это до сих пор все так часто и черт знает по какому поводу друг другу сигналят на китайских дорогах. Теперь я знаю точно: из-за того мудака, который вез меня сегодня вечером в мою Жопу. Прямо Шумахер какой-то. Мало того, что он развивал невиданную скорость и совершал акробатические трюки по перестройке из ряда в ряд, так он любое свое действие сопровождал какофонией гудков, в подавляющем большинстве — раздраженного свойства. Я прямо поражаюсь, отчего это он не стучал кулаком в крышу кабины, как это делал таксист в фильме "Брат". Еще более я поражаюсь, что мы таки ни в кого не врезались. Но больше я на нем не поеду. Нет. Если случайно сяду в его машину — тут же выйду. Я запомнил его фамилию. Его фамилия — Чжан".]

Действующий даосский храм Байюньгуань - он расположен там, где в домонгольский период находились центральные кварталы города - упоминается в письменных источниках с VIII века, когда тут была установлена каменная статуя Лао-цзы. У храма - длинная и местами трагическая история: в 1202 году он полностью сгорел и был восстановлен лишь через двадцать с лишним лет спустя, по распоряжению Чингиз-хана и в качестве обители для знатного даоса того времени Цю Чан-чуня, какового Чингиз-хан пригласил в столицу. Цю Чан-чунь, оказавшись здесь, основал секту Лунмэнь; потом были еще всякие неурядицы вроде пожаров, а свой нынешний вид Байюньгуань приобрел при династии Мин (1368-1644), но в новое время храм на предмет побороться с гнилой реакционной идеологией успешно посетили революционные товарищи хунвэйбины, которые выступили вполне сродни стихийному бедствию вроде пожара и все в храме поломали и испортили, так что существующий ныне храм - это результат реставрации, окончившейся в 1985 году.

В Байюньгуане полно всего интересного, хотя некоторые статуи в залах - настолько откровенный новодел, что становится даже немного странно: неужели же китайские умельцы не могли те статуи хотя бы немного состарить, чтобы они больше гармонировали с вполне бэушными стенами? Но это ладно - зато нам повезло созерцать выезд в город даосского начальства: откуда-то из даосских глубин вырулил неспешно длинный черный лимузин представительского класса, остановился у ворот, открылась вспомогательная дверца, из нее выскочил сопровождающий даос - в традиционной одежде, длинные волосы собраны в пучок, заколоты шпилькой на макушке, - распахнул ворота и это чудо техники все так же неспешно поплыло по улице. У набольшего даоса губа вовсе не дура и прям-таки чудовищное стремление к простоте и слиянию с природой в похвальном недеянии.

Кстати, даосские люди оказались тем не менее более демократичны, нежели буддийские (это я про Юнхэгун, куда мы направились сразу после приезда и где фотографировать в храмах строго запрещается): в Байюньгуане на нас не выскочило ни одного "ноу-ноу-ноу-сэра" - снимай на здоровье. Что мы и делали весьма увлеченно. Только сами даосы от съемок увиливали и уворачивались.

Вообще китайцы очень любят памятники своей старины. Тащатся от них. Тянутся к ним всем организмом и конкретно руками, и оттого многие бронзовые статуи блещут отполированными многочисленными прикосновениями носами, руками и пр., и как правило окружены решеткой, на которой написано, что перелезать через нельзя (кстати, в Дагуаньюане, в одном из павильонов установлена большущая бронзовая голова Цао Сюэ-циня - стилизованная такая, в духе Церетели, и ни один из посетителей при нас не пропустил нос головы на предмет ласково погладить, а один даже кулаком от души врезал. Нос блестит неугасимым внутренним светом). В Байюньгуане помимо всякой бронзы имеют место также колокола и барабаны, и на них тоже висят бумажки, призывающие посетителей не утруждать себя ударами. Для особо ретивых на предмет постучать - при входе в храм есть существенная отдушина: мостик, под которым в незаполненном водой канале висит здоровая такая монета с дыркой в центре, а в дырке висит некрупный колокол - каждый жаждущий в расположенной рядом лавочке может прикупить мелкие металлические кружочки, тоже вроде старых монет, и от души пометать их в колокольчик: если попадешь, тебе будет счастье. Китайские люди мечут в колокол с азартом, с криками, весело и непринужденно. Мы воздержались. Быть может, напрасно. Хотя...

БЭЙХАЙ, ИХЭЮАНЬ, СЯНШАНЬ

Фотоальбом

Бэйхай

Бэйхай. Самый древний пекинский парковый комплекс, сердце которого, как это часто бывает, - озеро. В первую очередь приятен тем, что расположен в центре города; это же, однако, составляет и существенное неудобство: тут полно китайских экскурсантов. Они тут клубятся, вышагивают рядами под руководством групповода с мегафоном, они сидят на многочисленных скамейках, они плавают на лодках по озеру, они... Хвала Будде, Бэйхай занимает площадь около семдесяти гектаров, так что упорному человеку уединенное место найти вполне по силам.

Сам парк известен примерно с XI века, когда тут, на берегу естественного озера стоял дворец императоров династии Ляо. С тех пор озеро и окружающий парк подвергались непрерывным улучшениям: озеро расширили в несколько раз, было сооружено много всякого, а великий строитель, любитель старины цинский император Гао-цзун (на троне 1736-1795), более известный по единственному своему девизу правления Цянь-лун завершил эту многовековую работу, от души потрудившись на ниве благоустройства Бэйхая.

В Бэйхае тоже много всякого интересного. Главная визитная карточка парка - здоровая белая ступа, хорошо видная из разных уголков города. Стоит она на искусственном острове и возносится вверх на тридцать шесть метров. Ступа, а также несколько залов вокруг нее - это рудименты некогда располагавшегося тут ламаистского храма Юнъаньсы. Все свободное пространство засажено правильными кустарниками и все той же сливой мэй и цветет это все ну очень красиво.

Еще в Бэйхае непременно надо смотреть так называемую Цзюлунби - Стену девяти драконов, известное сооружение шестнадцатого века. Это действительно стена - из кирпича, облицованного цветной изразцовой плиткой, длиной в 26, высотой в 7 и толщиной в 1,2 метра. На обеих сторонах этого величественного сооружения имеют место рельефные изображения драконов, играющих с жемчужинами. Не совсем понятно, отчего в названии фигурируют всего девять драконов, тогда как на деле их значительно больше. Нам, однако, пересчитывать животных отчего-то не захотелось: дело было к вечеру и на очереди был "пищевой аттракцион".

Ну... Раз уж речь зашла о всяких пекинских парках, то свалим в одну кучу с Бэйхаем и два более удаленных объекта, а именно Ихэюань с Сяншанью. Ибо все это - объекты одного примерно характера, то есть парковые комплексы, все три входят в большой джентльменский туристический набор и все три рекомендуются для посещения. Кроме того, китайское парковое искусство - как и любое традиционное искусство - в чем-то безусловно однообразно, ибо оперирует ограниченным количеством приемов, доведенных, правда, до совершенства, и Ихэюань с Сяншанью в чем-то выгодно дополняют Бэйхай, одновременно в чем-то его повторяя.

Итак - Ихэюань. Так называемая Летняя резиденция, когда-то загородная, а теперь уже - вполне городская. Да что там: еще недавно и Сяншань считалась вполне даже пригородом, а ныне практически рядом проходит пятая кольцевая дорога, и если раньше из центра до Сяншани нужно было ехать как минимум двумя автобусами, то теперь расстояние настолько сократилось, что путь от посольства до Сяншани при благоприятном стечении дорожных обстоятельств занимает каких-то полчаса приятной езды. Раньше-то париться приходилось гораздо дольше.

Фотоальбом

Ихэюань

К формированию Ихэюаня (такое название, кстати, парк получил в 1888 году) как комплекса руку, само собой, приложил великий строитель Цянь-лун, однако же подлинное значение и размах резиденция приобрела при вдовствующий императрице Цы Си, каковая ежегодно проводила здесь время с мая по октябрь. Широко известно, что императрица всадила в обустройство Ихэюаня деньги, назначенные в бюджете на строительство военно-морского флота, - это до определенной степени оправданно, потому как из общей площади Ихэюаня - из 294 гектаров три четверти составляет водная поверхность. А еще здесь есть широко известная каменная лодка императрицы, лодка, которая, само собой, никогда не плавала, однако же и ее до определенной степени можно рассматривать, как дань тому самому несостоявшемуся военно-морскому флоту.

Сердце комплекса - ну очень большое озеро Куньминху, делящееся на самом деле на несколько более мелких озер, но очевидных признаков тому, кроме дамбы, как будто, нет. Озеро - естественного происхождения, однако же неоднократно расширялось, и в результате одного из таких расширений из высвободившегося грунта и прочей придонной дряни был насыпан искусственный остров Ханхудао. На остров ведет мост, именуемый Шицикунцяо, - о семнадцати "дырках"-кун, то есть о семнадцати пролетах, сооружение величественное, как и все традиционные китайские мосты, вздыбленное, ста пятидесяти метров в длину, с резной балюстрадой, украшенной пятью сотнями фигурок львов, мелких таких. А у моста стоит самая большая в Китае беседка - площадью в сто тридцать квадратных метров, некогда тут хранился императорский паланкин, а теперь перед очередным броском отдыхают китайские туристы. На самом острове много всего разного - как всегда, чтобы познать это разное, нужно как следует вскарабкаться по ступенькам вверх, а потом от души спуститься вниз. Впрочем, у острова есть и свое небольшое достоинство: тут останавливается и отсюда отплывает в сторону каменной лодки водометный сампан, сооружение основательное, хотя и не без странностей: рычит и дрожит - и вы всего за каких-то шесть юаней можете преодолеть обширную водную гладь и попасть на другой берег, а не стаптывать ноги по самые плечи, тащась туда вокруг озера по насыпной дамбе, дальние контуры которой теряются в дымке расстояния.

От главного входа и до почти самой лодки Цы Си идет вдоль берега расписная галерея длиною более чем в семь сотен метров; балки ее покрыты тонкой росписью в духе традиционной живописи - всего более четырнадцати тысяч сюжетов. Галерея эта, как и все деревянное, пару раз горела, потом восстанавливалась, а последний раз ее навестили с целями перевоспитания революционные красные бунтари и вразумляюще поплясали на буржуазных обломках. Но сейчас все хорошо - на галерее не протолкнуться от китайских туристов в разноцветных кепках.

В Ихэюане, как и в других подобных местах, много всего интересного - тут можно запросто пожить несколько дней, а нормальный, даже очень здоровый человек за один день охватить вниманием все просто не в силах. Следует иметь в виду и китайскую парковую специфику: обычно на входе вы можете приобрести билеты разного достоинства - или просто входной, или комплексный, позволяющий проникнуть во все основные достопримечательности, ибо за вход во всякие дворцы и храмы внутри парка обычно надо платить отдельно. Рекомендуется покупать простой входной билет, а уж по ходу осмотра, правильно оценивая свои силы и возможности, решать, пойдете ли вы туда или даже сюда за дополнительные деньги. В Ихэюане кое-куда пускают и бесплатно (например, в местный ламаистский храм), но во дворец Цы Си или, скажем, на сравнительно недавний новодел - Сучжоуцзе, Сучжоускую улицу, только за десять юаней. Тут уж решайте сами. Мы с Рыбаковым, например, вполне насладились Сучжоуцзе совершенно бесплатно: над ней проходит мост, с которого все и так прекрасно видно и неплохо фотографируется.

Фотоальбом

Сяншань

Что до Сяншани, то это место расположено еще дальше Ихэюаня - раньше туда, помнится, надо было ехать уже на трех автобусах. Лучше всего посещать Сяншань осенью: склоны местных гор покрыты кленами и когда на деревьях начинает желтеть-краснеть листва, здесь необыкновенно красиво. Впрочем, и в апреле на Сяншани вполне даже неплохо. Тут, собственно, нужно именно гулять - до буддийского храма Биюньсы и обратно; обязательно подняться на самую высокую точку, где есть пара беседок и откуда открывается вполне достойный вид на окрестности; дойти до глазурной пагоды Люйлита, а потом, выбравшись за ворота, заскочить в Вофосы - Храм Лежащего будды. Принцип входного билета и дополнительных за отдельные места работает тут в полный рост, особенно это радует на местном фуникулере, неспешно везущем страждущих на ту самую вершину: путешествие в один конец стоит тридцатку и столько же обратно, причем плату за возвращение взимают внизу - есть, конечно, соблазн свернуть по дороге в служебную дверь с надписью "Staff only", но, надо думать, для подобных случаев увиливания от расплаты у китайского народа что-нибудь да придумано.

Необязательное примечание 6: про Сяншань

Лучше платить конечно. Будучи в 1990 году на Сяншани с Евгением Алексеевичем Торчиновым, мы столкнулись с местным фуникулером и, оценив на взгляд путь наверх, решили деньги заплатить: все же высоко, а мы - хоть лаоваи были уже и тогда видные, однако же - к горам не столь привычные, как некоторые. Тогда все было не столь пафосно: просто какой-то сарайчик-касса, и тут же - ростомер для детишек, отметка в метр двадцать. Коли проходишь под отметкой - ребенок, платишь половину (тогда это стоило, кажется, пятнадцать юаней - существенные деньги для 90-го года), коли нет - гони полную стоимость. Ну мы заплатили, да. Фуникулер, трясясь и поскрипывая, вознес нас с Женей на гору - по дороге нам попадались спускающиеся вниз ящики с пустыми бутылками, а внизу, параллельно канатам, шла ступенчатая тропа, по которой, пыхтя и отирая пот, лезли в гору зажавшиеся платить китайские люди. На вершине оказалось ветрено и - верблюд. Как он туда попал и чем жил, трудно сказать, но на него за какую-то пятерку можно было взлезть и сфотографироваться. Верблюд при этом апатично жевал что-то вечное и смотрел пустыми глазами в пространство. (Теперь верблюда на вершине нету, зато он есть перед входом в Вофосы, мне кажется, тот же самый - потому как крайне ветхий и еще более равнодушный к жестокому миру: верблюд стоит, всем немалым телом прислонившись к ограде, и ждет окончания рабочего дня. Верблюду на все плевать, но он не плюет. Наверное, от старости.) Обозрев окрестности, мы с Женей решили: да чего платить за спуск вниз, зачем эти глупости! Лаовай всюду пройдет, буквально где хочешь, и ему совершенно не с руки спускаться по прямой, вместе с прочими туристами. И мы решили пойти не по той тропе, по которой вниз и вверх лезли и спускались малоденежные или скупые китайцы, а - наоборот, по пологой, по такому мощеному булыжником серпантину вдоль горы. Увидим красот, решили мы. А заодно и сэкономим. Тогда мы были еще малоопытные лаоваи - экономили.

Сказано - сделано. Мы пустились в путь. Дорога, плавно изгибаясь, упорно шла под уклон. Иногда от нее ответвлялись всякие боковые тропки, узкие и неинтересные. Скоро кругом стало безлюдно, но мы не оценили всей важности этого знака и продолжали беспечное движение. На первом часу спуска мы еще не растеряли энтузиазма. Вот-вот, казалось, уже появится пагода, которую мы видели сверху. Не такая она и высокая, эта горка. А клены - посмотрите на эти клены!.. Но пагода все не показывалась и не показывалась. На втором часу спуска мы насторожились. Ноги неприятно гудели, а дорога все длилась и длилась. Короче говоря, когда мы таки вышли к пагоде - почти и не промахнулись, кстати, - то уже явственно жалели о предпринятом спуске. Самое печальное началось на следующий день - ни я, ни Торчинов совершенно не могли заставить ноги подниматься или спускаться по лестницам. Ногам настали вилы. Они были в состоянии ходить только по прямой, а от перспективы любого подъема ноги бросало в холодный пот. Так что мой вам совет: лучше заплатить. А ноги и так стопчете.

А еще на Сяншань раньше ездили за мечами. Такими - китайскими мечами. Ну вы знаете: клинок, гарда, бантик красный на рукоятке. Самыми разными мечами, как по ценам, так и по качеству. К воротам парка шла неширокая улочка и по обе ее стороны стояли лавки - и в лавках было полно этих самых мечей. Гораздо дешевле, чем в городе, да и выбор несказанно богаче. Теперь мечей практически нету.

Храм Биюньсы (недействующий) посетить надо обязательно: во-первых, это просто очень красиво, во-вторых, там, на самом верху, есть замечательная площадка, уставленная небольшими буддийскими ступами, покрытыми барельефам, в третьих, среди всего прочего в храме есть Зал архатов, наполненный расписными деревянными статуями этих самых архатов, - и это непременно следует увидеть, а в четвертых, в Биюньсы есть не только могила Сунь Ят-сена, но еще и гроб хрустальный советского производства - назначенный, само собой, для Суня, но прибывший в Пекин слишком поздно: Суня уже кремировали. Так и стоит гробик под стеклом отдельно от владельца.

дальше? а как же!

[первая страница] [вторая страница: вы здесь] [третья страница]
Также обязательно см. "Пекин-2004" в "Китайском альбоме"