ДАОС ИЗ ШАНЪЮ

Когда мой земляк Дун Пу на четвертый год под девизом правления Сюань-хэ (1122) был назначен помощником начальника в уезд Шанъю, что в воеводстве Наньань, там появился даос — ростом, может, немного выше шести чи (1); он пришел с юга и рассказывал, что совершает паломничество на Южный пик (2). Даос был весьма остер на язык.
Дун в честь даоса устроил пир. Позвал гостей и попросил даоса показать собравшимся свое искусство. Тот взял плетеную бамбуковую корзину без дна и набросал в нее глины. Собралось несколько сотен гостей, и даос предложил каждому взять по куску, размером примерно в боб, и положить в рот. Все выразили согласие. Тогда даос попросил всех подумать, чего бы им хотелось, и сказать ему — кто-то стал называть фрукты, кто-то еду, кто-то сладости. Даос, набрав полную грудь воздуха, стал с силой дуть во рты собравшихся, и глина стала превращаться в то, что каждый заказал! Даос запретил это жевать или глотать, поскольку глину можно было превратить еще раз, во что-нибудь другое. И вот у всех, кто пожелал мяса, оно превратилось во фрукты, а фрукты у пожелавших их — в мясо; происходило великое множество разных превращений, а ведь была-то это простая глина!

В это время кто-то из домочадцев Дуна, не очень-то веря даосу, подозвал слугу и наказал ему:

— Ты тоже назови ему что-нибудь, и что бы ни получилось, говори, что это не то, что ты просил. Посмотрим, что даос тогда будет делать!

Слуга взял в рот глину и крикнул:

— Пусть будет вишня!

Даос дунул ему в рот и спросил:

— Ну как?

— Нет, не вишня! — отвечал слуга.

Три раза пробовал даос, и три раза слуга твердил свое.

— А, ты хочешь посмеяться надо мной! — с улыбкой сказал тогда даос. — Так я тебя проучу! — Он еще раз дунул слуге в рот, и глина превратилась в большую головку чеснока, и чесночный дух распространился вокруг, так что слуга уже не мог отрицать... Даос же, повернувшись к собравшимся, молвил:

— Этот человек долго надо мной издевался! Следует и вам, господа, убедиться в этом! — Ткнул пальцем в рот слуги и произнес: — Коровья лепешка, появись!

Только сказал, как нестерпимая вонь заполнила двор, слуга принялся неистово плеваться, кинулся за водой, стал полоскать рот. Все исполнились еще большего почтения к даосу.

Тот стал прощаться. Денег не взял, а выпил лишь несколько шэнов простого вина и ушел. Кто он и откуда — так и осталось неизвестным.

Внук Дуна Хун Ин-сянь (Бан-чжи) (3) тогда жил в Шанъу вместе с дедом и сам все это видел. И мне рассказал.