Из сборника
"Из бесед в Пинчжоу"
Чжу Юя

| назад |

(70)

В гуанчжоуском "чужеземном квартале" (фань фан) живут все прибывающие из заморских стран. Из их же числа назначается над ними начальник. Начальник этот заведует в квартале делами управления, особо следит за тем, чтобы чужеземные торговцы платили дань. Для этого у него в подчинении есть чиновники-иностранцы. Одежда, обувь, памятные дощечки у этих чиновников такие же, как и у жителей Поднебесной. Если в чужеземном квартале совершается преступление, то приглашают следователя из Гуанчжоу - и преступника высылают из квартала. Провинившегося привязывают к деревянной лестнице и бьют тростниковыми палками - от пяток до макушки. Тростниковые палки ломаются после третьего удара. Чужеземцы не носят штаны и чулки, сидят прямо на земле. Удары по ягодицам для них болезненны, а вот ударов по спине они не боятся. Если же преступление серьезное, то дело разбирают в Гуанчжоу.

Иноземцы одеваются иначе, чем жители Поднебесной, а едят и пьют то же самое.

Примеч. Памятная дощечка (ху) - атрибут парадной придворной одежды чиновника, изготавливалась из слоновой кости или из дерева, в зависимости от ранга чиновника. На такой дощечке делались тезисные записи доклада или полученных распоряжений.

(71)

Во всех странах, что лежат к югу, за морем, есть правители. Самая большая страна - Саньфоци. У [тамошних жителей] есть своя письменность, они превосходно читают. Купцы говорят, что там тоже умеют предсказывать солнечные и лунные затмения, но китайцы не понимают, что сказано в их книгах. В землях [Саньфоци] много сандалового дерева и мастики, это китайцы покупают. Когда нагруженный мастикой корабль из Саньфоци прибывает в Срединное Государство, то поскольку на торговлю этим товаром Управлением торговых кораблей объявлена монополия, после отделения пошлины он весь поступает на казенные торговые пункты. А в последнее время в Саньфоци также объявили монополию на сандал и купцов обязали продавать это дерево тамошнему правителю. Цена возросла в несколько раз, и никто из чужеземцев не осмеливается тайно вывозить сандаловое дерево. Политика [Саньфоци] вполне разумна. Эта страна находится как раз на юге за морем, а к западу очень далеко лежит Даши. Китайцы, приглашенные в Даши, добираются до Саньфоци, там ремонтируют корабли и меняют товары, а дальше везут на продажу ткани, и это считается самым выгодным.

Примеч. Даши - средневековое китайское название для Арабского Халифата.

(72)

В богатых домах Гуанчжоу многие держат гуйну - дьявольских рабов. Сила их необычайна, и они могут поднять несколько сот цзиней. Язык и чувства их непостижимы, нрава они простодушного, не убегают. Их еще называют дикарями. Кожа у них черная, как тушь, губы красные, зубы белые, волосы курчавые и рыжие. Они бывают обоего пола, а родина их находится в горах за морем. Едят мясо животных. Когда гуйну берут в дом, то кормят пищей, приготовленной на огне, и у них после этого несколько дней - лишь жидкие испражнения. Это называют - "сменить кишки". После кое-кто из гуйну умирает, а тех, которые выживут, можно держать в доме. Гуйну, долго живущие среди людей, обретают способность понимать человеческую речь, но сами говорить не умеют. Есть еще один вид дикарей из ближних морей, так они плавают в воде с открытыми глазами. Их называют также куньлуньну - куньлуньские рабы.

(73)

Обычаи в Гуанчжоу грубые. Женщины тут сильные, а мужчины - слабые. Женщины в возрасте восемнадцати-девятнадцати лет собирают волосы в узел и перевязывают черной шелковой нитью. Носят черные длиннополые безрукавки, называемые юцзе бэйцзы - "безрукавки для прогулок по улицам".

(76)

Однажды, когда я был в Гуанчжоу, по случаю пира в областном управлении собралось много чужеземцев. Их глава пригласил одного человека из страны Саньфоци, - тот, мол, прекрасно читает "Сутру о Царе павлинов" ("Кунцю минван цзин"). Я всегда считал, что буддийские сочинения, называемые чжэньянь (мантры), - невнятны и содержат в себе ложь, поэтому обрадовался возможности услышать такое сочинение и велел человеку декламировать. Чужеземец сложил руки за спиной, оперся о колонну и стал кричать. Звук его голоса был подобен бульканью кипятка, но ничего похожего на широко распространенные в мире "Мантры павлина" я не услышал. Это сочинение прошло, видно, через перевод и сильно изменилось. Молва считает это сочинение безвозвратно канувшим. Не знаю уж, как души умерших и духи Поднебесной разберут, о чем там речь!

Примеч. "Сутра о Царе павлинов" - "Маха маюра раджа сутра", "Царственная сутра павлина", тантрический текст, содержащий набор мантр и примеры их применения.

(78)

В пещере Билодун, что в Инчжоу, есть сталактиты. Пастухи овец часто бывают там. Говорят, что среди тех овец, которые отведали сталактитовой воды, некоторые становятся белыми, как сталактиты, и мясо их очень способствует преодолению дряхлости. Таких овец называют жуян. Но распознать их можно только после того, как забьешь. Овцы жуян очень редки, и в год их попадается одна-две. Начальник округа преподносит их в дар главнокомандующему и инспекторам провинциального управления.

Примеч. Инчжоу - область, располагалась на территории совр. пров. Гуандун.

(79)

При Хань были девизы правления, [где упоминается] феникс. Но в книгах ничего не говорится о том, как те фениксы выглядят. В Гуаннани считают, что феникс бывает красный или белый, но в стае попадается непременно и пятицветный. Стая фениксов садится на очень высокие, от десяти чжанов и выше, деревья. Гнезд не вьют. Питаются росой и ветром. С силками к ним невозможно приблизиться.

Будучи в храме Цаосисы, я не раз видел этих птиц. Они внезапно прилетают и неожиданно исчезают, щебечут, как простые птицы, а окраска у них яркая. Я расспрашивал людей: никому еще не удавалось поймать такого феникса.

Примеч. Гуаннань - южная часть сунской пров. Гуаннаньсилу, учрежденная в 1110 г.

(80)

В южных заморских странах водится даогуацюэ - "птица, висящая вниз головой". Перья у нее на хвосте разноцветные, а сама птица напоминает попугая, но маленькая, как воробей. Ночью она висит вниз головой. Люди, которые держат даогуацюэ дома, кормят их выдержанным в меду просом и сахарным тростником. Эти птицы не выносят холода и в Поднебесной часто гибнут. Дохнут они и от неправильного кормления. В годы Юань-фу их впервые привезли в столицу. Тогда одна птица стоила пятьсот тысяч связок монет. У Дун-по в стихотворении "Слива мэй" сказано: "Феникс яо с зелеными перьями, висящий вниз головой". Наверное, про эту птицу.

(81)

В Гуанчжоу я купил белого попугая. Мне его хвалили как умеющего говорить. Я стал слушать, но попугай говорил только по-иноземному или щебетал, как обычная птица. Зря только время потратили на его обучение! Я посмеялся и вернул птицу хозяину.

(83)

В ущелье Цинюанься, что в гуанчжоуской области Инчжоу, есть храм Сяолунцы (Маленьких драконов). Я там бывал. В храме несколько помещений, он стоит среди гор и ручьев - удивительной красоты место! А драконы - это змеи. Одна цвета самородного золота - князь; другая цвета красной тканой парчи - его супруга; змеи синего и зеленого цвета - чиновники; одна желтого цвета - посыльный. Была там еще маленькая змейка, такого, как князь, цвета - его наследник. Змеи извиваются в лаковом коробе. Подойдешь посмотреть - их то видно, то нет. Преудивительно! По сравнению с обычными эти змеи тоньше и длиннее, у них гневные глаза и высокие лбы, людей они не боятся. Окраска ярче, чем краски художников. Если обратиться к змеям с молитвой, они выползают на курильницу, и огонь в ней тухнет, или же поедают жертвенные фрукты и вино.

(84)

Жители Минь и Чжэ едят лягушек, жители Хусяна едят хэцзе - это те же лягушки, только больше. В Срединной равнине каждое упоминание о том, что на юго-западе едят лягушек, вызывало раньше смех. Но вот один человек отправился служить в Чжэ, поймал там двух лягушек, высушил их лапки и дал своим родственникам под видом вяленой перепелятины, а после того, как они все съели, сказал им правду. Тогда над [таким обычаем] стали издеваться меньше.

А в Гуаннани едят змей и на рынках продают змеиную похлeбку. Чао-юнь, наложница Дун-по, приехав вместе с супругом в Хуэйчжоу, куда его перевели служить, однажды послала старого слугу купить этой похлебки. Суп называли "морская свежесть". Чао-юнь спросила, из чего он, и оказалось - из змеи. Чао-юнь стошнило, несколько месяцев она болела, а потом все-таки умерла.

Варвары из Цюнгуани ловят и едят всяких тварей - мух и комаров, других насекомых, дождевых червей. Кладут их в бамбуковую палку и пекут на огне, а потом разламывают бамбук и едят. В последний год моего пребывания в Гуанчжоу, из иноземного квартала прислали яства, сильно приправленные черной патокой и мозгами кабарги. Если там и была редкая рыба, то обязательно - вонючая и горькая. Только жареные ростки бамбука с квашеными овощами и можно было есть.

Когда мой покойный батюшка был послом в Ляо, ему принесли чашку молочной каши - страшно дорогой. Но каша была приправлена жареным растительным маслом - в рот взять невозможно! Батюшка просил убрать масло, но его не слушали. Тогда батюшка отдал чашку слуге, чтобы тот перелил масло в другую посуду и взял себе, а сам с тех пор заказывал только постную кашу.

На юге едят больше соли, а на севере больше едят кислое. Варвары с четырех сторон и некультурные селяне любят сладкое, а на Срединной равнине и в городах едят постное. Среди пяти вкусов лишь горькое в пищу не годится.

Примеч. Хуэйчжоу, Цюнгуань - области, располагавшиеся на территории совр. пров. Гуандун.

(85)

Ван Ши-лян, помощник начальника медицинского управления из Гуанчжоу, умер в первый год Юань-ю, а через три дня - воскрес. Он рассказал, что был препровожден в загробное управление. Ши-ляна ввели в зал, где сидел человек в бледно-фиолетовой одежде, подобный небесному чиновнику. Чиновник принялся спрашивать Ши-ляна о том, как тот когда-то продал кому-то яд, и [купивший] отравил свою жену, но Ши-лян это отрицал. Служащий провозгласил: "Это было в начале четвертого года правления под девизом Си-нин!" Чиновник углубился в бумаги, а Ши-лян твердил: "Ничего такого не было!" Тут чиновник хлопнул по столу: "Да ведь это было в Хуанчжоу, а тут ошибочно написано Гуанчжоу!" - И велел отправить Ши-ляна обратно.

Когда Ши-лян вышел, служащий повел его на галерею и со словами: "На будущий год в Гуаннани будет мор, пользуйтесь этим лекарством" - протянул Ши-ляну рецепт. Тот прочитал, а это - порошок гоутэнсань, что лечит от мора, из книги "Рецепты Бо Ци". Прочитав рецепт, Ши-лян украдкой спросил у окружающих, где он находится, и кто-то ответил, что это Управление Бессмертного, ведающего лекарями Поднебесной.

Как раз в это время Гуанчжоу управлял Цай Юань-ду. Узнав о том, что случилось с Ши-ляном, он вызвал его к себе, чтобы подробно обо всем расспросить, а секретарю велел записывать.

Пришла весна, и разразился большой мор. Но когда больных лечили порошком гоутэнсань, им становилось лучше. А еще Ши-лян сказал: "Я с юных лет изучаю медицину и вот на четвертый год Си-нин применил свои лекарства для лечения! В мире мрака обо всем записано [заранее], как можно не верить!"

Примеч. Четвертый год... Си-нин - 1071.
"Рецепты Бо Ци" ("Бо Ци фан") - сочинение сунского Ван Гуня (XI в.), который, судя по тому, что сказано в предисловии, более двадцати лет собирал травы и занимался врачеванием. Из известных ему более тысячи рецептов Ван для этой книги отобрал около пятисот самых лучших, из которых до наших дней дошло триста.

(86)

В годы Юань-ю житель иноземного гуанчжоуского квартала по фамилии Лю женился на дочери члена императорской фамилии. По службе Лю достиг поста старшего офицера дворцовой стражи. Он умер, а сыновей-наследников не оставил. Родственники стали требовать раздела имущества и послали даже бить в "барабан, взывающий к слуху". При дворе только тогда узнали, что женщины из императорской фамилии выходят замуж в варварской стороне, и наложили на это запрет. Если в трех поколениях был хоть один чиновник - только тогда разрешали жениться.

(90)

Дун-по в Хуанчжоу собственноручно готовил овощной суп. Назвал его "похлебка Дун-по" и описал рецепт приготовления. Ценители почитают этот суп за диковинку.

(91)

На [коньках] крыш дворцов делают "совиные клювы", а подданные [на своих домах] не смеют [так делать], и поэтому устанавливают головы зверей. Говорят, это уберегает от пожара.

Ныне на домах всех жителей Гуанчжоу есть звериные головы; в области Хуанчжоу они есть только на крышах казенных резиденций и храмов, а на крышах частных домов их нет. Говорят, боятся этим накликать пожар. Расстояние всего-то в сто ли, а обычаи - совсем разные.

(94)

В Мянь я слышал рассказы о том, как Чжан Гуай-яй начинал службу в должности начальника Чунъяна. До наших дней ему там приносят кровавые жертвы, и убеленные сединами старцы ещe могут порассказать о том, как [Чжан] управлял.

Однажды Чжан встретил какого-то простолюдина, продававшего за городскими воротами пучки овощей. Оказалось, что это крестьянин из предместья. Гуай-яй велел дать ему сорок палок и сказал:

- У тебя ведь есть земля, а ты торгуешь овощами! Лентяй!

Слух об этом распространился, и чунъянские крестьяне стали возделывать свои поля с еще больим усердием.

В другой раз Гуай-яй послал чиновников выяснить, кто из крестьян имеет чайные посадки, повелел сажать [там вместо чая] тутовые деревья. Утеряв выгоду от продажи чая, крестьяне очень тужили, однако из боязни подчинились этому приказу, не смея медлить. А через несколько лет после того, как Гуай-яй уехал из Чунъяна, императорский двор ввел монополию, и если у кого были чайные посадки, то [владельцы] должны были вносить арендную плату. Только в Чунъяне чая не оказалось, и [жители] избежали разорения.

Уездный город от областного [центра] отделяло четыреста ли, и водного сообщения не было. Рис носили в область на себе. В каждом ху получалось по шесть-семь доу. С богатых брали налог в сто ху. Все это было очень трудно и разорительно. Гуай-яй представил доклад, предлагая в уезде Гаоюань разрешить выплачивать налог не рисом, а тонким шeлком, и население Чунъяна получило возможность носить [в область] более легкую поклажу. А к этому времени посаженные ранее тутовые деревья выросли. Из-за этого шелка [Чунъян] оказался первым на юго-востоке по полученной выгоде. Сейчас [те места] процветают ещe больше.

Примеч. Чунъян - город, располагался на территории совр. пров. Хубэй.
Ху - мера объема, немногим более 50 л.

(95)

Помощник инспектора Дун из Хуанчжоу был очень богат. В год цзи-чоу под девизом правления Да-гуань случился неурожай, и Дун решил накормить голодающих рисом, а для малых детей [велел] готовить рисовую кашу. Когда все было разложено по порциям и расставлено, голодающие толпой ринулись [к еде]. Заставить их соблюдать порядок не представлялось возможным. Дуна свалили наземь и сильно помяли в давке. Домашние говорили, что Дуну следовало подать жалобу, но он не обратил [на это происшествие] никакого внимания. На другой день он снова приготовил еду, но соорудил из брусьев ограждение, чтобы выдерживать очередность. Больше беспорядков не было. Более ста дней Дун без устали кормил людей.

Люйцю Пятнадцатый, деревенский житель из Хуангана, также имел большие запасы зерна, но когда случался неурожайный год, он тут же поднимал на зерно цену. Люди его не любили. В старости Люйцю поразил внезапный недуг: он перестал принимать пищу и ел только бараний помет. Домашние, жалея старика, давали ему рисовые катышки, сделанные на манер бараньего дерьма, но Люйцю отбрасывал их, лишь взяв в руки. Прошло несколько месяцев, и старик умер. А ведь раньше он заискивал перед Буддой, и многое из своих запасов жертвовал лушаньским монахам. Он боялся, что проступки его чрезвычайны, и надеялся служением Будде немного облегчить свою участь, но это - невозможно.

Примеч. Год цзи-чоу... Да-гуань - 1109.
Хуанган - уезд, на месте которого впоследствии была образована область Хуанчжоу.
Лушаньский. - Лушань - гора в провинции Цзянси.

(96)

Хуанганский простолюдин Дин Шэн-вэй мало-помалу основал свое дело. По характеру Дин был человек коварный и хитрый. Он очень разбогател и купил поместье. Когда там копали колодцы, нашли каменную плиту, на поверхности которой виднелись линии, напоминающие иероглифы - будто чьи-то имя и фамилия. Дин велел сложить текст, [повествующий] о его деяниях, и вырезать его на той плите, чтобы получилась стела. Но вскоре после этого он заболел и умер, а состояние его рассеялось.

Я купил поместье - это нынешнее Пинчжоу - с землей и усадьбой.

Произошедшее, видно, было предопределено заранее, и к плите следовало отнестись бережно, тогда удалось бы избежать беды.

(100)

Мой покойный батюшка рассказывал, что когда он был послом на севере, то видел там выезд местного сановника из рода Елюй. В крытой войлоком повозке сидела женщина. Лицо еe было густо накрашено желтым - это называется "принять вид Будды". Брови - красные, губы - черные. Экое необычайное существо!

Ну вот, к примеру: брови обычно располагаются над глазами, а если у кого-то брови вдруг - под глазами, то это, конечно, вызывает удивление. Конечно, если у всех брови были бы под глазами, и вдруг появляется кто-то, у кого брови над глазами, то это бы тоже удивляло. В Поднебесной нет единого истинного суждения, а собраны вместе самые разные. А если по поводу чего-то не возникает сомнений, то это - непременно нечто общераспространенное.

(104)

Когда жители Гаоли бывают в Чанчжоу, они покупают у тамошних жителей голубей и выпускают их на волю. А голуби знают дорогу домой и стремятся назад, поэтому чанчжоусцы боятся, что их голубей не будут покупать или заставят вернуть деньги.

Еще покупают голубей, чтобы выпускать по случаю дня рождения. Чанчжоусцы наперебой выпускают голубей. После покупки птиц сажают в плетенки и в лодке увозят далеко в море, и там, когда наступает день рождения, выпускают. Если голуби возвращаются, это считается предвестием удачи.

Примеч. Гаоли - кор. Корё или Когурё, древнее царство, располагалось на территории современной Кореи.
Чанчжоу - область, располагалась на территории совр. пров. Цзянсу.

(106)

Кумирня Духа Восточного моря (Дунхайшэнь) находится в пятнадцати ли за восточными воротами Лайчжоу. Совсем рядом с кумирней плещет море, и вдали на востоке виден остров Лотосов (Фужундао), до него морем приблизительно сорок ли. Вода к западу от этого острова - белесая, а с восточной стороны - бирюзовая, незаметно переходит в небо. На острове тоже есть кумирня - камышовая хижина. Тут бывают рыбаки. В хижине всегда есть несколько ху риса. И вот почему. Когда ветер мешает рыбакам вернуться домой, они ночуют на этом острове и готовят пищу из привезенного с собой риса. Потом, когда ветер стихает, рыбаки уезжают, а оставшийся рис оставляют в дар духу, не осмеливаясь взять с собой ни единой рисинки.

А к северу от этого места, совсем неподалеку, живут чужеземцы. Рыбаки говорят, что когда на небе нет туч, видны отблески их костров. Морем до них - рукой подать.

Примеч. Лайчжоу - имеется в виду областной город, располагался на территории совр. пров. Шаньдун.

(107)

Когда мой покойный батюшка управлял Дунлаем, он послал купить сто тысяч лян хлопка для подарков императору. В это время из уездов стали поступать настойчивые просьбы строжайшим образом запретить частные рынки.

- Но ведь тогда торговля захиреет, и мы не сможем совершить нужные закупки! - сказал батюшка. - А какова цена хлопка?

- Каждый лян - сто монет, - ответили ему.

Батюшка велел добавить к этому еще двадцать монет и обратился ко всем начальникам [уездов] с просьбой собрать деньги и около ворот уездных городов [устроить] такие рынки, и на них в любом количестве скупать без промедления весь хлопок.

Дней через десять со всех сторон, привлеченные выгодой, потянулись люди, и необходимый хлопок был куплен. Кто-то выразил опасение, что заплаченные сверх цены деньги ввели власти в большой расход, но батюшка возразил:

- На рынке всегда так происходит. Это не твердые, [установленные] двором, цены.

Примеч. Дунлай - одно из старых названий области Лайчжоу.

(108)

В начале годов Чун-нин в обращение были выпущены большие медные монеты - достоинством в десять простых монет, но по весу соответствующие трем простым. Потом, чтобы уравнять вес и стоимость, было велено на юго-востоке считать эти монеты за пять простых, дешевле, чем на северо-востоке. Потом, поскольку положить конец разбойному использованию таких монет, отлитых частным образом, не представлялось возможным, цена для всех них была установлена повсеместно в три простых. Так противоречия между весом и стоимостью были устранены, и только тогда установился порядок.

В дворцовом казначействе в то время монеты хранились без счета, и изменение стоимости привело к большим убыткам.

Однажды утром из ворот Дунхуамэнь столицы вылетели всадники, криком оповещая в предместьях о том, что большие медные монеты обесцениваются до трех простых. Новость мгновенно разнеслась повсюду. Богатым не на чем стало греть руки.

В кайфэнском управлении, получив указ, для частных ломбардов установили срок в пять дней, когда заклад можно было получить по прежней стоимости. Простые люди тут же бросились за выгодой. Владельцы же ломбардов были недовольны этим приказом и исподволь сопротивлялись ему. Тогда власти установили тяжелые наказания. А один сметливый богач уже после того, как определенный властями срок вышел, по своей инициативе еще пять дней продолжал выдавать заклады по старой стоимости, и, как говорится, его ворота отметили большой доской. При дворе, узнав об этом, занесли имя богача в анналы.

Мой двоюродный дядя по отцу - его звали Бин - жил тогда в Хучжоу, к западу от моста Ифэнцяо. У него, как говорится, для погони за прибылью было скоплено несколько сотен связок монет. И вот, как только началась реформа с большими монетами, кто-то из его сыновей или домочадцев узнал новость первым. Он стал просить дядю поторопиться и обменять деньги на товары, но дядя лишь посмеялся и ничего не ответил.

Потом же спросил:

- Так что, эти деньги теперь нельзя использовать [по старой стоимости]?

- Да, - отвечал тот человек.

- Я пострадал. Но ведь и другие пострадали, - рассудил дядя. - Что тут поделаешь!

Так он потерял все, впоследствии больше ничего не скопил, но никогда нимало не раскаивался в своем поступке.

Примеч. Отметили большой доской - т. е. на воротах его дома была повешена специальная доска с возвещающей о добродетелях и заслугах надписью.

(111)

В последнее время камень цюаньши сделался таким дорогим, что стоимость его стала неисчислима. У жившего в годы правления Тай-пин Го Сян-чжэна был в свое время такой камень - размером в чи с небольшим, очень похожий на горный хребет с девятью вершинами, а внизу - будто обрыв. Дун-по назвал его "девять цветов в чайнике". Камень этот ценился необычайно. Я слышал, он и доныне хранится в императорском дворце.

В собрание сочинений Дун-по входят "Сведения об удивительных камнях". Там говорится о камнях, найденных в Хуанчжоу, куда Дун-по был послан служить с понижением. Я побывал в том месте, где он жил. Позади дома - гора, она называется Похушань (Разбиваемая озером). Камни были найдены на этой горе. Каждый год, когда сходит паводок, крестьяне ходят сюда за камнями. Попадаются прозрачные пестрые, с цветными прожилками камешки - из них делают кольца, серьги, безделушки, головные украшения. Но обычно эти камни слишком мелкие, и годятся они только для того, чтобы положить их в плошку с водой, где разводят аиры.

Примеч. Годы... Тай-пин - 976-983.
Чи - мера длины, ок. 30 см.

(112)

Лю Чан очень заботился о своем дворце и хотел собрать там удивительной формы камни. Он объявил, что за камни будет прощать проступки. И вот один богач, совершивший преступление, доставил ему водным путем из Лянчжэ купленные там камни. К западу от города, в старом парке на отмели Яочжоу до сих пор сохранились девять камней, из них каждый высотой в несколько чжанов. Называются "Камни Девяти Светил".

Примеч. Лю Чан (943-980) - государь Южной Хань периода Пяти Династий, на троне был с 958 по 971 гг. Забросив государственные дела, предавался разнообразным удовольствиям. В 971 г. признал вассальную зависимость от Сун, в начале годов правления под девизом Тай-пин син-го был пожалован титулом Вэйго-гун.

(114)

Самые лучшие писчие кисти - из кроликовой шерсти. Знатоки ценят кисти из шерсти белки или орангутана, но в удобстве при письме они не идут в сравнение с кроличьими. В Гуаннани не водятся кролики, и там пользуются куриными перьями. Перья плоские, писать ими невозможно, разве только крайность придет. Нынешние мастера [по изготовлению] кистей - семья Чжугэ из Сюаньчжоу и Сюй из Чанчжоу. Они передают свое ремесло из поколения в поколение. Все еще славятся в мире ученики Чэн Ань-дао из Аньлу и Ли Чжаня из Ияна.

А ещe жители Сюаньчжоу искусно играют на бамбуковых флейтах гуань, чисто и прекрасно - заслушаешься! Некоторые делают флейты из тростника, особо ценимые за легкость.

Из Гаоли посылают людей в Чанчжоу для торговли кистями. Только лишь судно получает разрешение на разгрузку товаров, как кисти раскупают, и столь стремительно, что даже наполовину лысая кисть почитается удачным приобретением!

Примеч. Сюаньчжоу - область, располагалась на территории совр. пров. Хэнань.
Аньлу - уезд, располагался на территории совр. пров. Хэбэй.
Иян - уезд, располагался на территории совр. пров. Хэнань.

(115)

Е Тао весьма увлекался облавными шашками, и Цзе-фу даже сложил стихи, в которых строго осуждал его. Но Е так и не смог побороть своего пристрастия. Многие игроки в увлечении думать забывают о других делах, бедные ли, знатные - находясь в плену своей страсти, они порой лишаются средств к существованию. Вот почему при Тан шашки осуждающе называли "деревянной лисой", имея в виду, что они повергают людей в сладостное омрачение - прямо как лисы.

Примеч. Е Тао (XI в.) - сунский чиновник и литератор, одно время учился у Ван Ань-ши сложению стихов цы.

(118)

В области Чэньчжоу растут необычайные пионы шаояо. В последние годы эти цветы стали доставлять ко двору. Из Чэньчжоу в столицу, за триста ли, привозят их на лошадях всего за один день и одну ночь. Делают так: после того, как цветок срезан, стебель вставляют в пропитанную медом тростинку, слегка подсушивают на солнце, и когда цветок откроется, кладут в бамбуковый короб. [В столице] достают цветы, часть стебля с тростинкой срезают и втыкают ненадолго в сырую землю, а потом подвешивают на веревочках вниз головками. Цветы выглядят так, будто их только срезали.

Примеч. Область Чэньчжоу - располагалась на территории, занимаемой совр. пров. Хунань.

(119)

Столичные жители шьют летнюю [легкую] одежду из фучжоуской тюлевой ткани ляньхуа (лотосовая). Ляньхуа очень высоко ценится. Эту ткань делают на четырех женских подворьях буддийского монастыря Ляньхуасы, и секрет ее изготовления запрещено передавать посторонним. В год на каждом подворье изготавливают лишь около ста штук ткани, и этого недостаточно даже для поставок высшим сановникам при дворе и в провинциях. Ткань ляньхуа делают и во многих домах, не относящихся к монастырю, и ее берут тоже для восполнения нужного количества. Жители столицы, покупающие ляньхуа, умеют отличить ткань, сделанную в монастыре, от сделанной вне его, и цена последней уступает настоящей в двадцать-тридцать раз.

(122)

Столичный чиновник Сун Юн-чэнь в годы Си-нин служил при дворе. Острым умом своим он заслужил похвалу Владыки. Сун был человек в высшей степени тонкий.

В годы Юань-ю он был назначен в Шэчжоу. В области как раз изготавливали громадный барабан, изукрашенный золотом. Но вот когда барабан был уже совсем готов, с одной стороны отломилась ручка-кольцо. Хотели отпилить ее совсем, но жаль было труда мастеров. Тогда Сун внес предложение, как починить кольцо: под ним укрепить нечто вроде пружины замка, в днище барабана проделать отверстия, очень узкие, вбить туда концы ручки, и когда они войдут, зафиксировать пружиной. После этого ручка будет в порядке.

Многие поступки [Суна] были вроде этого.

Примеч. Шэчжоу - область, располагалась на территории совр. пров. Аньхой.

(123)

На юго-востоке птичий крик считается дурным предзнаменованием, а сорочье стрекотание - добрым. Поэтому сороку называют еще "радующая". А вот в Шаньдуне я видел, как люди, услышав стрекотание сорок, плюются, а крику птиц радуются. Не понимаю, почему так сложились обычаи!

(124)

Яо Ю рассказывал, что когда-то служил помощником окружного начальника в Цзэчжоу. Этот округ занимает важное место в горах Тайхан. Там есть такие места, где чиновники никогда не бывали.

Местные жители страдали от тигров, и [власти] послали Яо Ю в горы вознести моление о защите от напасти. Яо поехал туда и остановился на ночлег у подножия гор. Он увидел, что дома тамошних жителей окружены [частоколом] из вкопанных в землю больших бревен. Ему объяснили, что это - заграждения от тигров.

Стал спускаться вечер. Появилась стая в несколько десятков тигров. Они шли степенно и важно, глядя на человеческие жилища с презрением, а люди и домашние животные тряслись от ужаса.

Когда рассвело, Яо, набросив одежды из белого шелка, поднялся в горы, достиг самой вершины и там обнаружил дощатую хижину, а в ней - камень с высеченной на нем надписью. Яо принес жертвы, сделал копию с надписи на камне и вернулся назад.

Примеч. Яо Ю - сунский чиновник, дослужился до поста начальника Ведомства работ.
Цзэчжоу - область, располагалась на территории совр. пров. Шаньси.

(125)

В Чжэньчжоу [есть место], где на протяжении десяти с лишним ли - сплошь тигриные логова, они здесь и там в заросшей яркими и пестрыми цветами долине. Путники, идущие дорогой [через эту долину], пересекают еe группами, иначе может случиться несчастье. Сунь Вэй (второе имя Ци-фу) управлял областью Чжэньчжоу и обо всем мне подробно рассказал. Как же власти, [в ведении которых] находятся такие места, где человек вдруг может стать жертвой тигра, не проявляют о путниках заботы!

(126)

При императоре Хуэй-цзуне, в годы Да-гуань у одного крестьянина корова отелилась цилинем. Деревенские жители не поняли, [что это цилинь], сочли его вредным и забили палками. Власти же, узнав об этом происшествии, провели расследование, и оказалось - действительно благовестное существо! Донесли Владыке. И тогда во все провинции были разосланы рисунки, изображающие цилиня, чтобы крестьяне знали, как он выглядит. Тому же, у кого появится цилинь, была обещана щедрая награда.

Примеч. Цилинь - мифическое существо, явление которого считалось благовестием.

(127)

В годы Юань-ю в столицу кто-то привез морскую тварь, которую называл хайгэ (морской брат). Столичные жители наперебой бросились смотреть на нее. Рыбак держал хайгэ в загоне. Получив деньги, он звал хайгэ, тот откликался и всплывал. Так рыбак каждый день зарабатывал немалые деньги. Звали его к себе и из многих знатных семей.

Однажды рыбак приехал к императорскому зятю Ли и в саду его пустил хайгэ в пруд. Стал звать хайгэ, но тот не появлялся. В пруд закинули сеть и стали искать его, но как ни старались - хайгэ исчез.

Парки и озера Ли были настолько великолепны, что, говорят, императорский двор жаловал его жилище особой любовью и что озеру Тайъе и дворцу Писян далеко до владений Ли. Хайгэ же - это, верно, морской тюлень. У него окраска, как у тюленя, нет хвоста, четыре лапы - передние две подобны рукам, а задние срослись с хвостом в одно целое. В приморских областях Дэнчжоу и Лайчжоу таких тюленей великое множество, их шкуры красят в зеленый цвет и делают из них упряжь и седла. Но тогда в столице тюленя посчитали за диковинку, которая лишь копошится, как червь, а больше ничего и не может. Знатные люди платили по тысяче золотом, чтобы разок на него взглянуть, а потом дрожали от страха. Выходит, тот тюлень появился преждевременно!

(130)

Змея чжишэ, которую убил Сунь Шу-ао, была, верно, двухголовая змея. У змей, что водятся в цзяннаньских горах, на каждом конце тела - по голове, и на обеих головах есть глаза и рот. [Одной головой вперед] змея ползет, а вторая волочится сзади. Брюшко у этой змеи красное, а спинка - черная, она бывает размером не более палочек для еды. Рассказывают, у дождевых червей в обоих ртах нет языков, и они никогда не открывают рты. [Так эти змеи] в точности как большие червяки! А змея, с которой имел дело Шу-ао, пожалуй, совсем не такая. Говорят, у нее две головы были с одной стороны, на одной шее. Вот что удивительно!

Примеч. Змея чжишэ... двухголовая змея. - В "Критических рассуждениях" Ван Чуна (27-97) содержится эпизод из жизни чуского министра Сунь Шу-ао (VI в. до н. э.), в малолетстве убившего такую змею, раскаявшегося и ставшего впоследствии министром. См: Ван Чун. Лунь хэн. С. 59.

(133)

В годы Си-нин начальника области Чанчжоу вызвали ко двору. Чиновник этот был очень хорошо осведомлен о современных событиях и интригах. Ему предстояло сделать доклад, и так как покровитель его (говорят, это был Цзе-фу) обладал влиянием среди сановников, Владыка остался тем докладом доволен.

Однажды на приеме Владыка лично задал вопрос [этому чиновнику], на каком удалении от центра [области Чанчжоу] находится гора Сишань. Начальник был не готов и затруднился с ответом. Гора Сишань в уезде Усисянь области Чанчжоу, как известно, в просторечии зовется Хуэйшань, а географического описания своей области начальник не читал. Откуда ему было знать!

Владыка взглянул на приближенных и молвил:

- Служит начальником области, а не знает, какие горы и реки находятся в ее границах. Можно представить, как он управляет! - Отослал этого человека и больше никогда не позволял ему и слова сказать.

(134)

Ян Цзе (Цы-гун) был увлечен учением Будды. Однажды на приеме император Шэнь-цзун стал его подробно расспрашивать о сущности буддизма. Ян отвечал скупо и сказал, что буддизм полезен главным образом для самосовершенствования.
Когда Ян возвращался [из дворца домой], над ним смеялись. Кто-то сказал с укором, что вот Ян учился всю жизнь, а когда выпала ему удача лицезреть Владыку, знаний хватило только чтобы поддакивать.

- Императорский двор отчетливо видит, где истина. Я боялся обидеть моего уважаемого наставника и не посмел сболтнуть лишнее, - отвечал на это Ян.

Примеч. Ян Цзе (XI в.) - сунский чиновник, при Шэнь-цзуне, в годы правления под девизом Юань-ю (1086-1093) был назначен юаньвайланом в Ведомство церемоний.

(136)

Когда Сыма Вэнь-гун уже жил на покое в западной столице, он послал однажды старого солдата продать свою верховую лошадь.

- У этой лошади летом открывается легочное недомогание. Будешь продавать, так заранее предупреди! - наказал он солдату.

Солдат про себя посмеялся над этим, и выполнил он наказ или нет - неизвестно.

Примеч. Западная столица - в сунское время г. Лоян.

(137)

Сложив с себя бразды правления, Фу Чжэн-гун вернулся в западную столицу. Однажды в простом халате он верхом на ослике выехал в предместье. Там Чжэн-гун столкнулся с уездным полицейским чиновником из Шуйнани, столичным жителем. Выезд его был очень пышный. Бегущие впереди солдаты кричали: "Всадникам спешиться!"

А господин Фу знай хлестал плеткой осла, направляя его вперед. Крики солдат гремели все ближе.

- Не желаете спешиваться, так назовите ваш чин! - набросились на господина. Он снова хлестнул осла и отвечал, что его имя - Би. Солдат не понял, кто перед ним, и доложил начальнику:

- Там, впереди, какой-то человек на осле упрямо лезет поперек дороги. Я его сросил о чине, но он не ответил, а лишь сказал, что [его зовут] Би.

Начальник понял, в чем тут дело, и воскликнул:

- Да ведь это министр! - И с копьем в руках спрыгнул с лошади. Он простерся ниц слева от дороги и, дождавшись, когда господин подъехал, доложил:

- Чиновник из Шуйнани челом бьет!

Господин лишь хлестнул осла и уехал.

Примеч. Фу Чжэн-гун - речь идет о знаменитом сунском министре Фу Би (1004-1083), которому в 1062 г. был за заслуги пожалован титул Чжэнго-гун.

(139)

Ван Цзин-гун ушел на отдых и поселился в Цзиньлине, как говорится, связал тростник у подножия горы Чжуншань. Опираясь на посох, Цзин-гун гулял по [окрестным] деревням. Цзин-гун очень сблизился с одним старым крестьянином по фамилии Чжан и каждый раз, проходя мимо ворот его дома, окликал его: "Господин Чжан!" И Чжан отзывался: "Господин министр!"

Но вот однажды Цзин-гун вдруг со смехом заметил ему:

- А ведь если бы я и сейчас служил на посту министра, то мы с тобой различались бы только фамилиями!

Примеч. Цзиньлин - совр. г. Нанкин.

(140)

Фума дувэй Ли Дуань-юань жил вместе с прочими императорскими родственниками. Более всего он почитал внимательность и почтительность, а когда потерял зрение, стал еще более внимателен и осторожен в общении со знатными отпрысками. Потому до конца своих дней он и прожил без печали.

Одно время в столице пользовалась спросом чудодейственная вода из кумирни Эр-лана, что в западной части Чуаньчжоу. Эта вода излечивала болезни. Ли же не верил в души умерших и в духов. Когда его внук захворал, домашние тайно послали за водой Эр-лана. Ли, узнав об этом, страшно рассердился, побил сына тростью и сказал ему:

- Если твоему сыну действительно суждено умереть, то как Эр-лан сумеет помочь и оживить его?! А если он этого не может, к чему же тебе вода?!

Примеч. Ли Дуань-юань (?-1091) - сунский придворный, за заслуги родителей был пожалован браком с дочерью императора, занимал ряд крупных постов, в том числе наставника наследника трона.
Эр-лан - обожествленный и как божество чрезвычайно популярный сын Ли Бина (III в. до н. э.), знаменитого ирригатора времен Борющихся Царств. Культ Эр-лана получил развитие в начале сунского времени, во время правления императора Хуэй-цзуна (на троне с 1101 по 1125 гг.) духу был дарован титул чжэньцзюнь (Истинный Государь), храмы в его честь были выстроены по всему течению реки Янцзы и в некоторых других местах.

(141)

Чжан Шэн (Гао-цин), служа в Государственной канцелярии, испросил, что называется, свое бренное тело и отказался от должности помощника первого министра и генерал-губернатора Хэяна. Он уехал на жительство в Янчжай. Временами Гао-цин наезжал в Лоян и совершал прогулки по горам Суншань и Шаошишань. Гао-цин особенное расположение питал к ушедшим от бренного мира монахам, а современными ему событиями совсем не интересовался. Один даос виртуозно рассуждал о небытии, и Гао-цин очень полюбил его.

Однажды они вместе прогуливались по горе Шаошишань. Чжана сопровождали около десяти человек. Дойдя до огромной сосны, Гао-цин сел на камень. Даос достал из-за пазухи маленький кошель с измельченным чаем раннего сбора, зачерпнул воды из горного ручья и приготовил напиток на костре из сухих сосновых веток. Господин взял себе чашку, а то, что осталось, даос разделил между всеми присутствующими. Чай был выпит, и через самое короткое время все попадали без чувств наземь. Дело в том, что даос подложил в чай ядовитое снадобье. Лишь сам он и Гао-цин сидели как ни в чем не бывало. Потом даос сказал:

- Господин губернатор! Я хочу забрать все золото и серебро у ваших людей и вернуться на родину, чтобы открыть торговлю лекарствами. - И он стал складывать вещи в холщовый мешок.

Гао-цин огляделся - все его спутники лежат отравленные, никто сопротивления оказать не может. Ему только и оставалось громко расхохотаться и позволить даосу уйти вместе с награбленным.

Много прошло времени, пока отравленные не стали приходить в себя. Сила яда ослабла, но не слишком, так что когда они поднялись наконец на ноги, то смогли лишь спуститься с горы. Заночевали в крестьянском доме у подножия.

На другой день добрались до дому, и Гао-цин наказал сыновьям быть осмотрительными в выборе спутников для прогулок.

Примеч. Чжан Шэн (992-1077) - сунский придворный, был послом у киданей, отказался от всех постов и ушел в отставку в начале царствования императора Ин-цзуна (на троне с 1064 по 1067 гг.).
Испросил... свое бренное тело - т. е. подал прошение об отставке.
Хэян - город, располагался на территории совр. пров. Хэнань.
Янчжай - уезд, располагался на территории совр. пров. Хэнань.

(142)

Мой покойный батюшка в начале годов Шао-шэн познакомился с Мэн Цзаем, отцом императрицы. В то время у Тай-лина еще не было наследника, и он однажды посетил дворец Цзинлингун, чтобы возжечь там курения. Его сопровождали все придворные. Вдруг Мэн Цзай испустил тяжелый вздох. Кто-то спросил его, в чем дело, и Цзай отвечал:

- Все ждут наследника трона, а вот подойдет срок, и родится принцесса!

Вернувшись [из дворца], батюшка рассказал об этом домашним и добавил:

- Мэн Цзаю не суждено долго пребывать в богатстве и знатности!

Так и произошло. Мэн Цзай в конце концов был отправлен от двора.

Примеч. Мэн Цзай - отец императрицы Мэн (1073-1131), супруги императора Чжэ-цзуна, стала императрицей в 1092 г.
Тай-лин - имеется в виду сунский император Чжэ-цзун (Чжао Сюй, 1077-1135, на троне с 1086 по 1100 гг.), усыпальница которого называлась Юнтайлин.

(145)

Мой покойный батюшка родился в десятый день восьмой луны года моу-цзы под девизом Цин-и. Восемнадцати лет он просил включить его в число членов училища Гуанвэньгуань.

Однажды, будучи на берегах реки Бяньхэ, батюшка услышал о некоем Чжане, умеющем предсказывать судьбу по звуку голоса. Батюшка, исполненный почтения, тотчас нанес ему визит.

Лишь батюшка, [войдя], кашлянул, как Чжан тут же произнес:

- О, да мы старые знакомые! Два десятка лет не встречались.

Батюшка про себя усмехнулся - что за ерунда! Узнав же, где батюшка родился, Чжан сказал:

- Ну, конечно, вы, господин, - сын министра Чжу!

Батюшка опешил, а Чжан продолжал:

- В день двойной девятки восьмого года под девизом Цин-ли ваш отец был удостоен назначения на пост министра и устроил по этому случаю пир. Назавтра я пришел к нему с поздравлениями и узнал, что в тот день исполнился ровно месяц со дня вашего рождения! Меня пригласили на праздник по этому случаю. Министр Чжу велел показать вас гостям, и мне так понравился ваш голос, что я до сих пор не забыл его. Считая на пальцах - прошло [с того времени] семнадцать лет! - И еще он сказал: - На этих экзаменах успеха не добьетесь, а вот через шесть лет будете первым в Поднебесной!

Ни в одном слове Чжана не было ошибки. И сейчас на Бяньхэ тоже встречаются "Чжаны, Слышащие Голос", присвоившие себе это некогда славное имя.

Примеч. Год моу-цзы... Цин-и - 1048.
Гуанвэньгуань - одно из учебных заведений, входивших в состав столичного училища и управления учебных заведений страны Гоцзыцзянь. В Гуанвэньгуань проходили подготовку и сдавали экзамены для поступления в Гоцзыцзянь.

(146)

Когда в детстве я вместе с матушкой жил в Чанчжоу, в то время прославился там гаданием по книгам сюцай Цянь. Он узнавал фамилии в трех поколениях, фамилии жен для мужей и фамилии мужей для женщин - и все безошибочно. Моя старшая сестра вышла замуж в семью У, а потом еще раз - в семью Шэнь, но Цянь по своим книгам определил, что фамилия ее мужа - У, и все тогда удивлялись этой ошибке. Но вот через несколько лет сестра получила от Шэня развод, была отправлена домой и ее просватали за У Куань-фу. Непонятно, как гадание могло попасть прямо в точку? Людей ведь так много, неужели иероглифы в нескольких книгах говорят о каждом?!

(148)

Когда Вэнь Лу-гун был в Бэйчжоу, ему там гадал на бирках некий Хуан Дянь. На куске узорного шелка он написал: "В девяносто два года счастливо скончается". Шелк хранился в доме Вэня.

С двадцати восьми лет господин стал служить, управлял Чэнду; в сорок два года усмирил злодеев в Бэйчжоу; когда ему было за пятьдесят, сделался первым министром. Господина никогда не понижали в должности, даже удержанием из жалованья не наказывали. В начале годов Юань-ю господин был назначен на пост главного разбирающего дела по военному ведомству и долго служил на этом посту, а потом получил посты наставника императора, генерал-губернатора Хэдуна и еще товарища первого министра. Он поселился в западной столице.

В первый год под девизом правления Шао-шэн господину исполнилось девяносто два года, и за своевольные мысли он был понижен до поста младшего опекуна наследника престола. Из хэнаньского управления к нему послали чиновника за секирой и жезлом, но господин немногим более чем через месяц умер.

Примеч. Вэнь Лу-гун - сунский сановник Вэнь Янь-бо (1006-1097), в 1058 г. пожалованный титулом Луго-гун. В Бэйчжоу он принимал участие в подавлении восстания Ван Цзэ (?-1048).
Первый год... Шао-шэн - 1094.

(149)

Хэ Чжи-чжун [был в семье] пятым. В юности его однажды взяли к предсказателю погадать о будущем. Гадальщик спросил:

- Вы в семье уж не пятый ли?

- Да, - отвечал Хэ.

Гадальщик хлопнул в ладоши, громко рассмеялся и объявил, что у Хэ необычайная судьба:

- Радостное событие ждет вас, господин, всякий раз, когда вы столкнетесь с числом пять!

На пятый год правления под девизом Си-нин Хэ был рекомендован в столицу на экзамены и в списке выдержавших значился пятым по счету. В пятьдесят пять лет был приближен к высочайшей персоне, на пятый год Чун-нин был назначен первым министром. Каждое перемещение по службе или рождение ребенка у Хэ было или на пятый год, или в пятую луну, или на пятый день. Так сбылось предсказание.

Примеч. Пятый год... Си-нин - 1072.
Пятый год... Чун-нин - 1106. В этот год Хэ Чжи-чжун не был назначен министром, зато в 1105-м был назначен на пост шилана в Управление ведомств и на пост Правого министра в Государственной канцелярии. Первым министром Хэ Чжи-чжун стал в 1112 г.

(150)

Ци Шань из области Хучжоу в конце годов правления под девизом Цзя-ю увидел во сне человека с нефритовой табличкой в руках. Человек показал Ци таблицу. Там было сказано: "При таком-то владыке ты выдержишь экзамен". Ци все время обсуждал этот сон с родными.

В годы правления под девизом Чжи-пин на трон взошел новый император, но имя его не совпадало с увиденным во сне, и Ци сказал, что сон - не вещий. Но вскоре на престол взошел Шэнь-цзун, и его имя точно совпало с [предсказанным]. Земляки Ци, знавшие эту историю, решили, что [во сне к нему] являлся дух.

Но Ци не попал в число рекомендованных на экзамены и очень переживал. Вдруг пришел указ о продлении испытаний на год и освобождении от экзаменационной процедуры. В Хучжоу освобожден был только один Ци, и на следующий год, минуя провинциальные экзамены, он получил ученую степень.

Примеч. Область Хучжоу - располагалась на территории, занимаемой совр. пров. Чжэцзян.
Годы... Цзя-ю - 1056-1063.
Годы... Чжи-пин - 1064-1067.

(152)

Сыну Цай Юань-ду вдруг открылось, что в предыдущем рождении он жил в семье Ван из Даньяна области Жуньчжоу. [Цай] навестил Ванов, и все подтвердилось. Еще была жива бывшая жена его сына; мальчик встретился с ней и заговорил как со старой знакомой. А восьми или девяти лет он постепенно втянулся в мирскую жизнь и мало-помалу забыл о прошлом.

У Ли Сань-ли из Юнцю родилась дочь, Сяо-ши. В возрасте нескольких лет она вдруг сказала:

- Я - Го-фу, сын Лэй Цзэ, начальника уездной тюрьмы в Хуаннани области Хуанчжоу, семнадцати лет от роду заболел и умер!

Торговцы скотом из Юнцю часто бывали в Хуанпи. Они навели там справки, и оказалось, что такой Лэй действительно существует. Потом он и сам приехал посмотреть на Сяо-ши. Та, лишь увидев, назвала Цзэ отцом. В восьмой год правления под девизом Чжэн-хэ Сяо-ши приехала в Хуанпи, рыдая, обняла свою прежнюю мать. Несколько раз она заговаривала о былом с тамошними жителями, ни в чем не ошибаясь.

Примеч. Восьмой год... Чжэн-хэ - 1118.

(154)

Служитель императорского храма предков Чжу был родом из Аньцзи, что в области Хучжоу. В свое время, когда он путешествовал в Чичжоу, даос Чжан с горы Шишань вручил Чжу лист белой бумаги и велел отыскать "чернобрового".

- У него тушью пропитана наколка на бровях. Он еще часто ходит вместе с нищими, - объяснил даос.

Позже Чжу в родном селе увидал однажды в толпе нищих человека с именно такой наколкой и подозвал его. Чернобровый поначалу стал браниться, а когда Чжу показал ему бумагу, что дал даос, улыбнулся и спросил:

- Все ли благополучно у почтенного Чжана?

До этого все лицо у него было в слюнях и грязи, он казался таким бедным, просто умирал от голода; а вот улыбнулся - и стал одухотворенным, возвышенным, совсем не тронутым мирской суетой человеком, знатным по виду!

- У тебя нет, как говорится, святой кости, - сказал нищий Чжу. - Ты богат, так что искусства желтого и белого для награды будет недостаточно. Но я владею секретом, с помощью которого можно продлить срок жизни!

Он научил Чжу своему секрету и ушел.

С тех пор Чжу стал много есть и пить и сорок лет подряд совсем не старел. В год и-ю под девизом правления Чун-нин он заболел, нанял лодку и отправился в Усин повидать Лю Тао, а Лю в то время как раз собрался в Сиань, и они разминулись. Тогда Чжу позвал к себе скорее дядю Лю - И-чжуна и передал способ "чернобрового" ему, а потом велел разворачивать лодку и плыть домой. И-чжун после этого сильно окреп. О каком способе долголетия идет тут речь - неизвестно.

Примеч. Нет... святой кости - т. е. не суждено стать бессмертным.
Искусство желтого и белого - алхимические способы превращения камней и предметов в золото и серебро.
Год и-ю... - 1105.

(155)

Жао Гун из Фучжоу еще до того, как сдал экзамены, повстречал некоего последователя учения Будды, который сказал ему:

- Ваша судьба сложится совершенно так же, как у Цуя, нынешнего судьи области Жуньчжоу!

Жао ему не очень-то поверил. Но вот в возрасте сорока лет он по милостивому распоряжению двора был послан помощником начальника в область Жуньчжоу, а этой областью как раз в то время управлял мой покойный батюшка.

Через год с небольшим после вступления в должность Жао в своей резиденции обнаружил вырезанный на камне список помощников начальников этой области и среди них - имя судьи Цуя! Там еще было пояснение: "Власти даровали должность юаньвайлана, вступил в должность тогда-то, разжалован тогда-то". Вспомнив о том, что ему когда-то было сказано, Жао велел разыскать старейшего [в управлении] чиновника и спросил его, что стало с тем Цуем после отставки.

- После того, как ему на смену прибыл [другой чиновник], Цуй поехал в Янчжоу и там скончался, - отвечал старик.

Жао пришел в волнение. Тут как раз ему пришло повеление об отставке. Мой покойный батюшка, узнав обо всем этом, приложил все старания, чтобы помочь Жао, но тому так и не удалось избежать судьбы.

Примеч. Область Жуньчжоу - располагалась на территории, занимаемой совр. пров. Цзянсу.

(157)

Передают, что раньше очень много было странствующих поборников справедливости. А ныне о них не слышно. Покойная матушка рассказывала мне о происшествии с Чжан Да-цином из Чанчжоу. Не о таком ли это человеке?

В свое время Чжан приобрел служанку лет тридцати с небольшим. Она хоть и не блистала красотой, но ее облик и суждения выдавали человека необычного. С собой служанка принесла плетенный из ивовых прутьев сундук, крепко перевязанный веревкой. Она все время повторяла, что сундук нельзя открывать.

Через десять с чем-то дней Чжан заметил, что служанки нигде нет. А среди ночи она вдруг впрыгнула откуда-то сверху в окно! Чжан про себя удивился, но ничего не сказал.

Прошло больше года, и служанка родила дочь. Чжан же, заранее все приготовив, подождал, пока она уйдет, открыл еe сундук и стал смотреть. Оказалось, что там хранится короткий меч, черная безрукавка - и все.

Вернувшись, женщина поняла, что [ее сундук открывали], и, разозлившись, крикнула:

- Почему вы не послушали меня!

Она схватила безрукавку, накинула на себя, потом взмахом меча отрубила голову дочери и внезапно взвилась ввысь. Чжан кинулся было за нею, но женщина уже пропала. И до сего дня в семье Чжанов приносят ей жертвы на домашнем алтаре, и там же хранится ее ивовый сундук.

Примеч. Странствующие поборники справедливости - частые персонажи танских новелл чуаньци, имевшие, видимо, аналогов в реальной жизни: владеющие боевым искусством или даже обладающие волшебными свойствами люди, выше всего в жизни ставящие долг и справедливость, а не богатство и знатность. Как правило, они странствуют, ничем не выдавая своих свойств или устремлений и наводят по своему разумению справедливый порядок; часто это тайные мстители совершившему злодеяние.

(158)

[Вера в] духа Цзы-гу, о котором передают с древности, особенно расцвела в последнее время. В начале годов Сюань-хэ культ этот запретили, и только тогда все прекратилось.

Я сам однажды наблюдал, как вызывали Цзы-гу. Ее дух чертит палочкой для еды, привязанной к веревке, которую за концы держат двое, а если прикрепить к палочке кисть, то тогда дух может и на бумаге писать. Цзы-гу отвечает на заданные вопросы. Себя она называет "Великой святой с Пэнлая", и ее сопровождает множество девушек и юношей, и один из них, по имени Бо-чжун, пишет иероглифы весьма искусно, а в игре в шахматы среди людей ему нет равных.

Когда я был в Наньхае, то повстречал там некоего человека, одетого как находящийся не у дел конфуцианец. Он умел вызывать Цзы-гу, и в моем кабинете Цзы-гу сложила мне такие стихи:

Книжную мудрость всю вы постигли с древних до наших времен.
Основа тому - не только талант, но трудолюбие тоже.
Ныне коль феникса сын вас призовет в свой чертог,
Повсюду великое умиротворение воцарится вмиг!

Тот человек писать не умел, так что без вмешательства духа, конечно, не обошлось. Но странно - когда другие, не знающие грамоты люди вызывают Цзы-гу, она не пишет, а лишь выводит причудливо изогнутые линии на золе или песке. Почему бы это?

Примеч. Цзы-гу. - Из разных источников известно, что легенда о духе Цзы-гу восходит к девушке Хэ Мэй (второе имя Ли-цин), жившей при Тан во времена императрицы У Цзэ-тянь (на троне с 684 по 705 гг.), попавшей служанкой в дом некоего Ли Цзина, жена которого, увидев, что Ли-цин молода и красива, стала ее всячески изводить и довела до самоубийства. Это случилось ночью пятнадцатого дня первого лунного месяца в отхожем месте. Со временем ее обожествили как духа, пишущего ответы на вопросы кистью на бумаге или палочкой на золе (крупе и пр.). О гадании Цзы-гу см.: Шэнь Ко. Синь цзяо чжэн Мэн си би тань. С. 213-214.
Пэнлай - один из трех островов (другие два - Инчжоу и Фанчжан), на которых, согласно легенде, живут бессмертные.
Феникса сын - речь, видимо, о наследнике трона.

(160)

Помощник министра Чжан Шэн начинал службу в налоговом ведомстве. Поговаривали, что в казенном помещении ведомства обитает нечистая сила. Чиновники там ночевать не осмеливались.

Но вот прибыл туда Чжан Шэн. Он в одиночестве заночевал в присутствии. После полуночи вдруг кто-то как схватит его за ногу - а пальцы ледяные! Чжан тут же вскочил, обошел все здание до самого верха и снова улегся... Так повторялось четыре раза. Тогда Чжан притворился спящим - и внезапно схватил пристававшего. На ощупь показалось, [что он держит] огромную волосатую руку. Чжан в страхе зажмурился и вцепился в эту руку изо всех сил. Прокричал петух, и [существо] заговорило человеческим голосом - сначала голос гремел как гром, потом сделался тише.

- Вы дослужитесь до поста помощника министра, будете давать советы императору. А я и так страдаю. Сжальтесь, отпустите меня! - услышал Чжан. Но не обратил внимания. Он вдруг почувствовал, что волосатая рука постепенно становится все тоньше. К рассвету она вовсе исчезла. После этого чудеса прекратились.

Чжан часто наставительно говаривал:

- Вот [я тогда] ночью глаз не открыл - и не испугался.

Муж моей старшей сестры раньше был зятем Чжана и поведал мне об этом случае по-родственному - тут все правда!

(161)

В год гуй-чоу под девизом правления Си-нин мой покойный батюшка держал экзамены. Сын Неба сперва хотел присудить ему первое место, но под влиянием фаворитов отдал батюшке лишь второе. Дедушка был этим очень недоволен.

Один старый буддийский монах с горы Даотаншань в Хучжоу сказал дедушке:

- Здесь человек не властен! Гора Даотаншань находится в южной части вашей области, а гора Вэньбишань (Литературного Мастерства) - самая низкая в области, так что тут не может появиться первейший в Поднебесной!

Монах этот жил подаяниями. За горой Даотаншань он соорудил пагоду, издалека она напоминала формой кисть. Закончив строительство, монах сказал местным жителям:

- Через тридцать лет [из вашей области] выйдет чжуанъюань!

Цзя Ань-чжай в годы Да-гуань, Мо Чоу в годы Чжэн-хэ - друг за другом стали на экзаменах первыми в Поднебесной. Случай с моим родственником - чистая правда.

Примеч. Год гуй-чоу... - 1073.
Здесь человек не властен - речь идет о геомантической системе фэншуй - способе гадания по рельефу местности. Занимала до совсем недавнего времени одно из центральных мест в жизни традиционного китайского общества на континенте. Первое в КНР монографическое исследование фэншуй увидело свет в 1990 г.: Хэ Сяо-тин. Фэншуй таньюань (Истоки фэншуй). Нанкин, 1990.
Цзя Ань-чжай- сунский чиновник, в 1109 г. действительно выдержал первым экзамен на степень цзиньши.
Мо Чоу (1084-1164) - сунский придворный, выдержав в 1113 г. первым экзамен на степень цзиньши, стал служить, занимал высокие посты, в том числе был чжичжигао, наставником наследника престола и др.

(164)

Мой дедушка жил к западу от областного города в Хучжоу. Вокруг усадьбы он устроил сад и насадил там фруктовые [деревья]. Одна слива была особенно хороша. А в доме жила тетушка. С детства она любила поесть. И поскольку тетушка пользовалась особым расположением [дедушки], никто другой не смел собирать плоды с той сливы. Домашние прозвали дерево "слива тетушки".

Через несколько десятков лет семья дедушки обеднела и не могла уже содержать это имение. Тетушка вышла замуж за Дин Вэя, который в то время стал крупным чиновником, получил в управление округ и разбогател. Дин купил те земли и построил поместье. Тетушка была еще в добром здравии. По-прежнему она собирала сливы с того самого дерева.

(166)

Супруга Цзин-гуна госпожа У была болезненно добродетельна. Она опасалась не только за свою чистоту, но переживала и за других. Как-то в бытность супругов в Цзяннине пришло время выдавать замуж старшую дочь. Госпожа на радостях приготовила в подарок зятю одежды из тонкого узорного шелка - все вещи редкие и ценные. Но вдруг оказалось, что в сундук, куда сложили одежду, залезла кошка и спит там! Госпожа кликнула служанку, приказала взять все вещи, отнести за купальню и бросить там без употребления. Вещи гнили, но никто не осмеливался взять их.

Когда мой покойный дедушка дошел до крайней бедности, принял отставку и потерял жалованье, то все деньги стал тратить на вино. Сыновья его ходили бедно одетые. Мой покойный батюшка, вспоминая об этом с болью, все свое жалованье раздавал братьям и родственникам, а себе из него за всю жизнь не скопил ни монетки. Дядья мои жили только за счет его милостей, иных средств к существованию не имели. В старости [батюшка] был разжалован. Содержание ему платить перестали, и родственники впали в ужас. Все пять моих дядьёв и сам батюшка потеряли источник средств. Вот я и думаю, что если бы моего деда и Цзин-гуна поменять местами, так вряд ли госпожа У стала бы проявлять такую брезгливость!

(167)

Передают, что если у женщины родится существо, похожее на беса (гуй син), и та, исполнясь отвращения, убьет его, то бес улетает, а по ночам возвращается пить материнское молоко, и от этого женщина сильно недужит. В народе [такого беса] зовут хань ба. Хань ба бывают женского и мужского пола, девочки таскают вещи из дома, а мальчики, наоборот, - приносят чужие.

Чу Юй-ши (Хэ-фу) был знаменитый ученый и прекрасный лекарь. Знатные люди наперебой приглашали его к себе. Чу же, по характеру человек независимый и свободолюбивый, терпеть не мог аристократов. Когда кто-то из знати приглашал его для врачевания, Чу заламывал такую непомерную цену, что и помыслить страшно, а все полученные [таким образом] деньги тут же раздавал нуждающимся. Выше прочих Хэ-фу ставил Хуан Тин-цзяня [по прозвищу] Шань-гу и как-то заметил: "Шань-гу такой почтительный сын, я преклоняюсь перед ним". Если у Хэ-фу случалась хорошая тушь, отборная бумага или какая-то удивительная безделушка, он непременно отсылал их Шань-гу. Шань-гу даже сказал однажды некоему придворному: "Чу Хэ-фу для меня все равно что мальчик хань ба". При этом присутствовал некто, пострадавший от [поборов] Хэ-фу: "А для моего дома он - все равно что девочка хань ба!"

Примеч. Существо, похожее на беса. - Слово гуй (досл. "душа умершего") имеет достаточно много русских переводных эквивалентов, варьирующихся в зависимости от контекста, зд.: некое отвратительное, по виду принадлежащее к темным силам, обладающее злыми свойствами существо, скорее всего, просто уродец.
Хань ба - досл. "демон засухи". Сведения о нем встречаются еще в "Ши цзин" ("Книга Песен"). В "Шэнь и цзин" ("Книга о чудесах духов") о нем сказано: "В южной стороне есть человек в два-три чи ростом, нагой, глаза - на макушке. Бегает быстро, как ветер. Имя ему ба. В стране, где он появляется, настает большая засуха, земля краснеет на тысячи ли..." (Тай-пин юй лань. Т. 4. С. 3921). По поводу происхождения названия см. "Шань хай цзин" ("Книга гор и морей"), где сказано, что Ба - имя небесной девы, дочери императора Хуан-ди, спустившейся на землю и поразившей Чи-ю жаром, но не сумевшей вознестись обратно и оставшейся жить на земле - "там, где поселилась она, дождь не шел" (Шань хай цзин. Разд. Дахуан бэйцзин. С. 6б-7а).
Чу Юй-ши (XI в.) - второе имя Хэ-фу, известный сунский врач, эрудит, литератор, собрание его рецептов врачевания пользовалось большой популярностью.
Хуан Тин-цзянь (1045-1105) - известный сунский поэт, литературный псевдоним которого был Шань-гу.

(170)

Когда Ван Дэ-юн стал министром, его за смуглый цвет кожи прозвали "черный министр". Однажды он состязался с северным послом в стрельбе из лука. Посол попал в цель. "Черный министр" достал стрелу со стальным наконечником и одним выстрелом расколол его стрелу. В народе стрелу прозвали "раскалывающей древки".

Яо Линь, тоже превосходный стрелок, десять лет служил начальником дворцовой стражи и на состязаниях по стрельбе из лука неоднократно удостаивался высочайших наград.

В начале годов Чун-нин Ван Эню посчастливилось занять место начальника дворцовой стражи. Он не упражнялся в стрельбе и каждый год на состязаниях оставался в числе слабейших.

[Однажды] актеры в высочайшем присутствии давали представление. Сначала вышел один, со стрелой в руках, и сказал:

- Раскалывающая древки стрела "черного министра". Продается за три миллиона монет.

Потом появился другой, с большой стрелой в руках, и сказал:

- Не знающая поражений стрела старого Яо. Продается за три миллиона монет.

Потом два актера вкатили целую тележку стрел и сказали:

- Тележка стрел. Каждая - по монете.

- А чьи это стрелы, что так дешево? - спросил кто-то.

- Не достигающие цели стрелы Ван Эня, - был ответ.

Примеч. Ван Дэ-юн (987-1065) - сунский чиновник и военачальник; по отзывам современников, обладал довольно свирепой внешностью и смуглой кожей лица, был отчаянно храбр.
Яо Линь (XI в.) - сунский чиновник и военачальник, вместе со своим страшим братом прославился победами над государством Ся.
Ван Энь (XI в.) - сунский чиновник, сделавший карьеру именно благодаря меткости стрельбы из лука; не совсем понятно, почему тут говорится обратное.

(175)

В годы Юань-ю жил один сановник, не буду называть его имя. Отец его был послан с понижением в должности в Чжуяй и умер там. Гроб с телом остался неперевезенным на родину.

И вот сановник, достигнув знатности, пересек море с тем, чтобы забрать гроб. А уже прошло несколько десятков лет, и никто не знал, где его искать. В буддийском монастыре, правда, хранилось несколько гробов, но в них были лишь сухие кости, и никаких указаний на то, чьи они.

Тогда сановник взял первый попавшийся гроб, отвез на родину и захоронил рядом с останками матери. Позже выяснилось, что он увез по ошибке гроб с останками какого-то монаха.

В начале годов Шао-шэн про это говорили: хочешь поступить благородно, так не проверив - не делай!

Примеч. Чжуяй - уезд, располагался на территории совр. пров. Гуандун, другое название Чжулу.

(183)

Шэнь Ко, второе имя Цунь-чжун, прославился на службе в академии Ханьлинь, а также в провинции.

На старости лет он женился на женщине из рода Чжан, злобной и жестокой. Цунь-чжун не мог с ней совладать, и, бывало, она ругала и била его и таскала за усы по земле так, что вырывала волосы с кровью и мясом. Дети рыдали, видя это, и поднимали его на ноги, но Цунь-чжун ни разу на жену даже не прикрикнул. Моя вторая младшая сестра вышла замуж за его сына Цин-чжи, и злобная Чжан стала выживать ее. Она выгнала старшего сына Цунь-чжуна - Бо-и, родившегося от прежней жены. Узнав, что Цунь-чжун время от времени делает сыну подарки, Чжан взбеленилась еще больше, стала наговаривать на Бо-и, будто он лелеет злые помыслы и вообще невежа, так что Цунь-чжун в наказание отослал его в Сючжоу. А еще Чжан временами являлась в присутственное место, [где служил Цунь-чжун], и, расхаживая там, во всеуслышание поносила своего супруга. Все стремились убраться прочь и не попадаться ей на дороге.

Покойный батюшка, узнав обо всем этом, очень испугался за судьбу моей сестры и забрал еe обратно домой.

Цунь-чжун более десяти лет не служил и лишь в начале годов Шао-шэн снова испросил назначения и получил пост заведующего дворцовыми храмами. Тут госпожа Чжан заболела и умерла, и все бросились поздравлять Цунь-чжуна, но он был очень опечален и не находил себе места. Проплывая в лодке по Цзяну, он даже хотел броситься в воду, но сопровождающие удержали. Горе его было так велико, что скоро Цунь-чжун оставил службу. Удивляются: всю жизнь Чжан причиняла ему столько горя, вот он освободился от такого несчастья - что ж горевать? Я же полагаю, что злобная ревность этой женщины была вовсе не такой обыкновенной и после смерти душа еe продолжала быть связанной с Цунь-чжуном.

Примеч. Шэнь Ко (1029-1095) - сунский чиновник и литератор, прославившийся своей эрудицией, автор многих произведений, в том числе сборника бицзи "Мэн си би тань", содержащего уникальные сведения по самым разным отраслям знания. Его супруга, госпожа Чжан, умерла в 1094 г.
Сючжоу - область, располагалась на территории совр. пров. Цзянсу.

(184)

Жена Ху Цзун-фу, госпожа Чжан, была очень ревнива. В годы Юань-фэн господин Ху служил в столице, и моя матушка часто бывала в их доме.

Однажды у стола прислуживала, поднося вино, девица по имени Юнь-ин. Хозяин и она переглядывались и улыбались друг другу. Заметив это, госпожа Чжан исполнилась к девушке ненависти. Почувствовав нехорошее, Юнь-ин той же ночью повесилась в отхожем месте. Домашние в испуге доложили об этом, но госпожа Чжан продолжала пить вино как ни в чем не бывало. Матушке все это не понравилось, и она вернулась домой.

А на другой год вдруг заболела любимая дочь госпожи Чжан. Голосом повесившейся служанки она стала выговаривать [госпоже Чжан]:

- Из-за тебя я умерла, а тебе и дела было мало; узнав о моей смерти, как могла ты продолжать есть, пить и веселиться?! Теперь муж твой непременно умрет, и все твои дети последуют за ним, и род твой не продолжится - вот отмщение за мои страдания!

Вскоре после этого Цзун-фу умер, госпоже Чжан пришлось покинуть столицу и вернуться в Чанчжоу. Все три ее сына тоже умерли. Так она и жены сыновей стали вдовами.

Саму госпожу Чжан в преклонные годы поразил недуг - она все металась на ложе и жалобно стонала, не могла сама есть и пить, а когда вспоминала о своем поступке, то лишь беззвучно лила слезы. Так она мучалась добрый десяток лет, прежде чем умерла.

(185)

Ван Шао, будучи на службе в Сихэ, злоупотреблял там казнями. На склоне лет, управляя Хунчжоу, он обратился к учению Будды.

- В прошлом я не знал истины, - сказал он однажды старейшине буддийской общины Цзу-синю, - и совершил немало преступлений. Теперь же истина мне открылась. Как искупить мне проступки свои?

Цзу-синь отвечал:

- Предположим, бедняк взял в долг, потом разбогател. Кредитор пришел за долгом. Надо ли отдавать?

- Конечно, - отвечал Ван.

- Ну, а если вы познали истину, почему же кредиторы должны прощать вам долги?

Вскоре Ван, пораженный недугом, скончался.

Примеч. Ван Шао (1030-1081) - сунский чиновник, занимал ряд крупных постов.
Сихэ - уезд, располагался на территории совр. пров. Шаньси.
Хунчжоу - область, располагалась на территории совр. пров. Цзянси.

| назад |