23 января 2011 г. после продолжительной болезни скончался ст.н.с. ИВР РАН, к.ф.н. Александр Михайлович Кабанов. Похороны состоятся 26 января 2011 г. на родине ученого, в г. Пскове.
Мы потеряли последнего настоящего япониста в Петербурге, принадлежащего к блестящей плеяде ученых-энциклопедистов, превратившихся на наших глазах в «ушедшую натуру». Знаю, что многие мне возразят, сказав, что у Саши мало монографических исследований. Но разве в этом дело? Список свыше ста наименований объемом в 190 а.л., посвященных самым разным темам японистики, от айнского языка до современной японской литературы, блестящие комментированные переводы поэзии дзэнских монахов — небольшая книжечка, выпущенная издательством «Гиперион», поистине образец высокопрофессиональной работы, когда за казалось бы кратким комментарием кроется трудоемкая и кропотливая работа высшей пробы. К тому же не будем забывать и то, что Саша был одним из первых российских исследователей, еще в застойные годы взявшийся за исследование буддизма. Надеюсь, что так и не опубликованная работа «Иккю Содзюн. Собрание стихотворений «Безумного облака» (Кёунсю)» будет, наконец, издана. Он всегда брался за архисложные темы — будь то поэзия дзэнских монахов на китайском языке, или исследование эзотерического буддизма, смело прокладывая дорогу для следующих поколений ученых. Его всегда интересовали неординарные, даже эксцентричные личности — не случайно ему принадлежит книга о Хирага Гэннай, наверно потому, что он и сам был незаурядной личностью. По счастью, его еще при жизни оценили западные японисты и доклады Саши привлекали особое внимание на всех конференциях, где он выступал в самых разных уголках мира. В наших пенатах все обстояло сложнее — он плохо вписывался в наш академический ландшафт, но смею надеется, что спустя некоторое время его имя по праву займет достойное место среди самых выдающихся японистов нашего времени.
Господи Боже ты мой, какой ужас! Светлая ему память! Мало того, что востоковед от Бога, так еще замечательный поэт и тончайший ценитель поэзии. Вместе работали в Восточном институте, очень ценили друг друга. С его уходом в академической японистике образуется пустота, в культуре Петербурга тоже.
таков век, в который мы живем, Володя: пустота множится с каждым днем, а заполнить ее — кем? небо не становится ближе; чем дальше, тем больше меня охватывает ощущение того, что мы живем в предчувствии конца, даже не политического, государственного, а — культурного