Умер Женя Торчинов

Автор: | 12 июля, 2003

ТОРЧИНОВ ЕВГЕНИЙ АЛЕКСЕЕВИЧ
(22.08.1956-12.07.2003)

Родился 22 августа 1956 года. До 1973 г. жил в Саратове, где закончил среднюю школу N 67. В 1973 г. поступил на восточный факультет (кафедра китайской филологии) Ленинградского государственного университета, который и закончил с отличием в 1978 г. 1978-1981 гг. – аспирант Государственного музея истории религии и атеизма. 1981-1984 гг. – научный сотрудник того же Музея 1981-1994 гг. – научный сотрудник Санкт-Петербургского отделения Филиала Института востоковедения РАН. 1985 г. – кандидат исторических наук (тема диссертации: «Трактат Гэ Хуна «Баопу-цзы» как историко-этнографический источник»). 1994 г. – доктор философских наук (тема диссертации – «Даосизм. Опыт историко-религиоведческого описания»). С 1994 г. , с 1996 г. – профессор философского факультета Санкт-Петербургского государственного университета. С 1998 г. – исполняющий обязанности заведующего кафедрой философии религии и религиоведения того же факультета. С 1999 г. — заведующий кафедрой философии и культурологии Востока (философский факультет). Скоропостижно умер 12 июля 2003 года.


Умер Женя Торчинов. Евгений Алексеевич. Баоши-цзы. Не могу поверить. Женя появился в моей жизни в 1990 году, когда мы вместе отправились на стажировку в Китай — он ехал в Поднебесную в первый раз в своей жизни. Мы полгода жили в соседних комнатах — я в 402-ой, а он в 404-ой — в Шаоюане, известном многим корпусе для иностранных студентов Бэйда (Бэйцзин дасюэ — Пекинский университет); потом он уехал в Россию, а я остался. Женя был удивительно щепетильный человек — первые четыре месяца мы, накручивая бесконечные круги по университетскому парку и неторопливо беседуя о самом разном, упорно были на «вы», и только потом, как следует выпив эрготоу на новый год, как-то внезапно и навсегда перешли на «ты» — я тогда очень гордился этим. Женя — человек большой эрудиции и крайней доброжелательности — был очень непрактичен в самых простых жизненных вещах, и я до сих пор вспоминаю, как помогал паковать ему книги, когда настало время провожать на вокзал… За полгода мы исходили весь Пекин вдоль и поперек, многие места, где мы когда-то любили прогуливаться или просто посидеть за чашкой лапши, теперь уже не существуют… Сколько раз мы стояли на автобусной остановке за зоопарком и ожидали маршрута «сань-сань-эр», который шел оттуда на Хайдянь, к университету… Всего этого, как и Женю, — не вернешь.

Артем Кобзев, Евгений Торчинов, Константин Яхонтов и Михаил Ермаков
в Пекинском университете, 1990

Евгений Торчинов и Игорь Алимов в Ихэюане, Пекин, 1990

За рюмкой эрготоу

Потом было перестроечное время, суетливое и непонятное, странное и непривычное, и мы — каждый по-своему ринулись в омут новых отношений между людьми и предметами. Иногда меня просто поражали Женины удивительная жажда знания и энергия: бесконечные и разные лекции, статьи, книги… Я и сам — грешен! — пытался читать лекции, но не выдержал, закончил после пятой, потому что хотелось бить слушателей чем-нибудь увесистым по голове, а Женя — он не сдался и создал кафедру на философском факультете Петербургского университета. Он всегда двигался вперед. Буддология, даология, китайская философия, общая теория религий, литературоведение — вот далеко не полный перечень того, чем Женя не только интересовался, но и где успел сделать очень и очень многое. Он вел громадный, один из самых известных религиоведческих форумов в сети. Нисколько не преувеличивая, могу сказать, что этот форум держался на глубокой Жениной эрудиции и потрясающей доброжелательности.

Евгений Торчинов на кафедре,
Санкт-Петербургский государственный университет

Я горжусь, что именно в нашем издательстве вышли многие его книги — как академические, научные переводы: «Главы о прозрении истины» Чжан Бо-дуаня, «Баопу-цзы» Гэ Хуна, «Религии мира», так и научно-популярные: «Даосизм», «Даосские практики», «Философия буддизма Махаяны». Еще совсем недавно — неделю назад — он приходил, чтобы поработать с техническим редактором над вторым томом «Религий мира», и я пригласил его участвовать в проекте «Китайский панетон». Здесь уникальные, энциклопедические знания Жени были бы просто незаменимы…

Я не умею писать некрологи и не хочу учиться. Уходят люди, но остаются книги — достаточно, чтобы осталась память в веках. Остаются ученики, остаются незавершенные проекты. Многое остается. А он — ушел. В вечность. И на все те вопросы, которые мы по глупости не успели задать ему, теперь придется искать ответы самостоятельно. И пусть хоть кто-нибудь попробует не сдюжить, потому что Женя ведь мог. Умел! Значит, обязаны смочь и мы. А человеческая память о нем останется в нас, покуда мы живы сами.