Для «Истории китайской сюжетной прозы I-X вв.». Бета-версия.
Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ в рамках научно-исследовательского проекта РГНФ «История китайской сюжетной прозы I—X веков», проект № 10-04-00121а.
Деятельности именно этих служилых людей, байгуань, по словам Бань Гу, мы и обязаны возникновению «школы сяошо» 小說家 — целого направления авторов или сочинявших, или собиравших (или делавших и то и другое) разнообразные сведения преимущественно фольклорного характера, записывавших их и объединявших в сборники, то есть мы имеем дело с вполне устойчивым явлением уже в ханьское время [По поводу «школы сяошо» И. С. Лисевич (1932—2000) писал следующее: «Авторы сяошо были не просто рассказчиками — в свое время они считались Учителями с большой буквы, подобно всем прочим мыслителям — чжуцзы, будь то конфуцианцы или даосы, легисты или номиналисты. Бань Гу, который явно не сочувствовал их учению, тем не менее включил сяошо в число десяти главных школ мыслителей древнего Китая» (Лисевич И. С. Литературная мысль Китая. С. 183)]. Бань Гу перечислил названия пятнадцати текстов школы сяошо. Для того, чтобы постараться представить, какие именно тексты легли в основу китайской сюжетной прозы, остановимся на перечне Бань Гу подробнее.
1. «И инь шо эр ши ци пянь» (伊尹說二十七篇 «Речения об И Ине в двадцати семи главах»). Комментарий: «Изложение неглубоко-скудное — похоже, написано позднее».
Полулегендарный древнекитайский политик, сановник и кулинар И Инь (伊尹 1751?—1649? до н. э.) известен тем, что, происходя из самого низкого сословия, с детских лет проявлял недюжинные способности, самостоятельно постигая книжную премудрость, что со временем позволило ему сначала прославиться на поварском поприще, а затем сделать удивительную карьеру — от мелкого чиновника и до советника правителя при шанском дворе. «Советник Чэн-тана (成湯 XVII до н. э.) — основателя династии Шан, который отправил его к своему сюзерену, последнему сяскому государю Цзе (桀 1818—1763 до н. э.); последний не мог воспользоваться и возвратил его Чэн-тану. Так продолжалось пять раз. После этого он сделался министром Чэн-тана и принимал деятельное участие в проходе против Цзе и в его низвержении» [Цит. по кн.: Конфуцианское «Четверокнижие». С. 406]. И Инь считается первым китайским «добродетельным государевым советником» (賢相 сяньсян), поскольку обладал выдающимися нравственными качествами, был неподкупен и помыслы направлял исключительно на служение стране, а не на личное обогащение и власть, — и в этом смысле И Инь стал образцом и примером для многих последующих поколений китайских чиновников, о котором один из учеников Конфуция сказал: «Когда в правление Тана Поднебесной выбирали из народа и выдвинули И Иня, [тогда] все, не обладавшие человеколюбием, [вынуждены были] удалиться» [Лунь юй. XII. 22. Цит. по кн.: Переломов Л. С. Конфуций: «Лунь юй». С. 387]. Многие факты его биографии — в том числе «чудесного» рождения — с течением веков обросли удивительными подробностями, так что в настоящее время отделить правду от вымысла весьма затруднительно [Подробнее об И Ине из последних китайских работ см.: Гун Вэй-ин. Лунь И Инь; Чжан Хуэй. Чжунго дии сяньдэ цзайсян И Инь; Лю Дэ-цзе. И Инь шицзи каошу; Чжан Ци-чэн, Фу Син-син. Шан чу сяньсян И Инь синьлунь; и др. Мифологизированный (основанный, главным образом, на «Люй ши чунь цю», 呂氏春秋 «Вёсны и осени господина Люя», раздел 本味) вариант биографии И Иня на русском языке см. в кн.: Юань Кэ. Мифы Древнего Китая. С. 215—218. В 2008 г. в КНР было основано научно-исследовательское общество культуры питания И Иня].
Что же до «И инь шо», то еще Лу Синь (魯迅 1881—1936) отмечал, что «в «Трактате [об искусстве и литературе]» из «[Истории династии] Хань» в школе даосизма есть «Речения об И Ине» в пятидесяти одной главе, ныне утерянные; двадцать семь глав из школы сяошо тоже не проверить, а в «Жизнеописании Сыма Сян-жу» из «Исторических записок» есть фрагмент из «Книги И Иня» 伊尹書: «К востоку от горы Цзишань у синей птицы есть гнездо, там мандарина плоды, что летом зреют», — вот что единственно осталось от утерянного текста» [Лу Сюнь. Чжунго сяошо шилюэ. С. 27. Своевременно будет пояснить, что нормативное чтение имени великого китайского литератора — «Сюнь», а не «Синь», но, поскольку существует устоявшаяся за многие десятилетия транскрипция его имени как «Синь», в тексте данной книги я придерживаюсь именно ее (за исключением библиографических отсылок, где чтение имени Лу Синя дано правильно, то есть — «Лу Сюнь»)]. Конечно, данный фрагмент мало что может сказать об «И инь шо», даже если допустить, что под «Книгой И Иня» Сыма Цянь (司馬遷 145?—90 до н. э.) имеет в виду именно этот текст. Не очень помогают и предпринимаемые китайскими исследователями попытки выяснить хотя бы общий его характер и примерное время создания [Так, профессор Ван Ци-чжоу (王齊洲 р. 1951) высказывает предположение, что «И инь шо» — произведение не столь раннее, созданное, скорее всего, при Цинь (221—206 до н. э.) или даже при Хань; по крайней мере, при Хань этот текст еще не был утерян (Ван Ци-чжоу. «Хань чжи» чжулучжи сяошоцзя «И инь шо», «Юй цзы шо» каобянь. С. 563). Также см.: Ван На, Ли Синь-ся. «Хань шу и вэнь чжи» сяошоцзя таньцзю; Яо Цзюань. Дуй «Хань шу и вэнь чжи» чжун сяошоцзя минминдэ сыкао; и др.], хотя комментарий к записи в «Хань шу» вполне определенно трактует «И инь шо» как сочинение неподлинное, то есть созданное в гораздо более позднее время, нежели чем жил И Инь. Известный филолог и книговед Чжан Шунь-хуэй (張舜徽 1911—1992) более категоричен: «Книга поддельная, давно утеряна» [Чжан Шунь-хуэй. «Хань шу и вэнь чжи» тунши. С. 195].
2. «Юй цзы шо ши цзю пянь» (鬻子說十九篇 «»Речения об Юй-цзы» в девятнадцати главах»). Комментарий: «То, что дополнили потомки».
Про древнекитайского мудреца и сановника Юй-цзы известно, что имя его было Сюн 熊, родовая фамилия Ми 芈, и в девятнадцатилетнем возрасте Юй Сюн попал на аудиенцию к чжоускому Вэнь-вану, на которого произвел столь сильное впечатление, что Вэнь-ван сделал его своим наставником, но, согласно «Ши цзи» (цз. 40, 楚世家), Юй Сюн рано умер, оставив после себя сына Сюн-ли 熊麗, который, а равно и его потомки, служили чжоускому дому, в результате чего их роду были пожалованы земли Чу (на территории совр. пров. Хубэй), отчего Юй Сюн считается прародителем жителей этого древнекитайского владения. Впрочем, сведения о биографии Юй Сюна также скудны и противоречивы: так, Ван Ци-чжоу обращает внимание на то, что, несмотря на утверждение Сыма Цяня будто бы Юй умер в раннем возрасте, некоторые более поздние источники говорят о том, что он служил не только Вэнь-вану, но также У-вану и Чэн-вану (один только Вэнь-ван пробыл на троне около пятидесяти лет), и значит, никак не мог умереть молодым, а напротив — был редким долгожителем [Ван Ци-чжоу. «Хань чжи» чжулучжи сяошоцзя «И инь шо», «Юй цзы шо» каобянь. С. 563. Подробнее о Юй Сюне см.: Инь Хун-бин. Юй Сюн шиши цзеси; Дин Ю-го. Юй Сюн ши Чуго сяньцзу цзечудэ чжэнчжицзя; Цао Шэн-гао. Юй-цзы каосо; и др.].
Историк китайской литературы Ван Чжи-чжун (王枝忠 р. 1944), отмечает, что некоторые ученые рассматривают сохранившееся в фрагментах даосское сочинение «Юй цзы» 鬻子 как утраченные отрывки из «Юй цзы шо» [Ван Чжи-чжун. Хань Вэй Лючао сяошо ши. С. 27]. Ведь в разделе даосских сочинений из «И вэнь чжи» в «Хань шу» числится «Юй цзы» в двадцати двух главах (сохранилось четырнадцать), а комментарий гласит: «[Юй-цзы] имя было Сюн, стал чжоуским наставником». Но еще Лу Синь считал, что «Юй цзы шо» к даосизму никакого отношения не имеет [Лу Сюнь. Указ. соч. С. 27]. Ситуация с этими двумя сочинениями напоминает вышеупомянутую — с «И Инь шо» и «И Инь шу»; Юй Сюн со временем стал объектом своеобразного культа среди чуского населения, рассказы о нем передавались из уст в уста и, по мнению, Ван Ци-чжоу, именно они и составили основу «Юй цзы шо», коей сам Юй Сюн никак не был автором [Ван Ци-чжоу. Там же. Чжан Шунь-хуэй: «Тут как и с книгой «И Инь шо» — обе составлены потомками, подделывавшимися под древность» (Чжан Шунь-хуэй. «Хань шу и вэнь чжи» тунши. С. 196)]. Впрочем, это явно следует и из приведенного выше комментария в «Хань шу».
3. «Чжоу као ци ши лю пянь» (周考七十六篇 «»Разыскания о Чжоу» в семидесяти шести главах»). Комментарий: «Разыскания о бывшем при Чжоу».
Классический случай того, когда до нас не дошла не только сама книга, но и сведения об авторе, а также хоть какие-то известия, помогающие строить предположения о содержании — кроме явного комментария: «Разыскания о бывшем при Чжоу». Впрочем, Ло Нин датирует это сочинение (а равно и все прочие из списка Бань Гу, за исключением «Сун цзы» и «Цин ши цзы») ханьским временем [Ло Нин. «Хуан ди шо» цзи цита «Хань чжи» сяошо. С. 55], но подтвердить или опровергнуть мнение Ло Нина мы пока не можем. Равно как и оценить по достоинству впечатления Чжан Шунь-хуэя: «»Разыскания о Чжоу» из школы сяошо — вероятно, книга, составленная из разных записей, забытых преданий, незначительных и мелких историй, оттого книга и получилась в целых семьдесят шесть глав. И если в ней и были утраченные известия о династии Чжоу, то это вовсе не то, к чему тут же устремится взыскующий разысканий о бывшем при Чжоу» [Чжан Шунь-хуэй. «Хань шу и вэнь чжи» тунши. С. 196].
4. «Цин ши цзы у ши ци пянь» (青史子五十七篇 «»Господин историк» в пятидесяти семи главах»). Комментарий: «Записи событий, сделанные древним историком».
Большинство исследователей сходятся на том, что термин, вынесенный в название — цин ши цзы 青史子, — безличен и обозначает мелкого чиновника, служившего по исторической части [Хотя некоторые источники доносят до нас сведения о том, что здесь имеется в виду сын цзиньского (VIII—V до н. э.) придворного историографа Дун Ху 董狐, славившегося беспристрастностью и точностью в фиксации событий (см.: Ван Чжи-чжун. Хань Вэй Лючао сяошо ши. С. 28), и тогда название следует, видимо, переводить как «Сын господина историка»]. От данного текста в составе иных сочинений — «Да дай ли цзи» (大戴禮記 «Записки Старшего Дая о ритуалах») и «Фэн су тун и» (風俗通義 «Проникновенный смысл нравов и обычаев») — сохранилось три отрывка, рассказывающих о ритуалах и обычаях, и еще Лу Синь недоумевал, «отчего в то время (т. е. при Хань. — И. А.) текст включили в сяошо» [Лу Сюнь. Указ. соч. С. 28. По сведениям известного текстолога Чэн И-чжуна (程毅中 р. 1930), ко времени правления династии Лян (502—557) сохранилась одна цзюань из «Цин ши цзы», но и она ко времени начала правления Суй была утеряна (Чэн И-чжун. Гу сяошо цзяньму. С. 3)]. Например, самый короткий из них:
Курица — животное восточной стороны. Когда год заканчивается и начинается новый, восток первый идет по очередности, и все живое выбирается на белый свет — оттого и совершают поклонения курице [Лу Сюнь. Гу сяошо гоушэнь. С. 125].
Современный китайский филолог Хоу Чжун-и (侯忠義 р. 1936) в связи с этим отрывком замечает, что есть на новый год курятину в доциньскую эпоху считалось обычаем, приносящим удачу, — ведь именно петух встает раньше всех и служит вестником восхода солнца [Хоу Чжун-и. Хань Вэй Лючао сяошо ши. С. 7]. Но от этого не становится понятнее, почему Бань Гу решил включить «Цин ши цзы» в раздел «сяошо».
5. «Ши куан лю пянь» (師曠六篇 «»Мастер Куан» в шести главах»). Комментарий: «Сравнил с «Чунь цю», изложение там неглубоко-скудное, по сути с этой книгой одинаковое, оттого подозреваю подделку».
Что до мастера Куана (師曠 Ши-куана), то это легендарный слепой музыкант (второе имя Цзы-е 子野), живший несколько раньше Конфуция и служивший при дворе цзиньского Пин-гуна (на троне 557—531 до н. э.). Мастер Куан не зря назван мастером, поскольку в свое время среди музыкантов он почитался как искуснейший; кроме того, известно, что таланты Куана лежали не только в области игры на цине, но и в политике, на каковом поприще он неоднократно проявлял себя мудрым советником цзиньского трона. Обладал мастер Куан и энциклопедическими познаниями. В древнекитайских текстах сохранились истории, связанные с различными эпизодами из жизни Куана, относящимися в первую очередь к музыке, с помощью которой он, согласно преданию, умел подчинять духов и природные стихии [Не удержусь привести один, пожалуй, из самых известных эпизодов, связанных с мастерством Куана, который содержится в «Ши цзи» (史記 «Исторические записки»). Там, в честности, сказано: «…Ши-куан был вынужден взять в руки цинь и ударить по струнам. Когда он исполнил мелодию в первый раз, появились шестнадцать черных журавлей, которые собрались у ворот на галерею. Когда мелодия была исполнена во второй раз, журавли вытянули шели и закричали, расправили крылья и начали танцевать. Крайне довольный Пин-гун встал со своего места и поздравил Ши-куана, пожелав ему долголетия. Вернувшись на место, он спросил: «Есть ли музыка более печальная, чем эта?» Ши-куан ответил: «Есть! Она исполнялась в прошлом, когда Хуан-ди собирал всех духов, но вы обладаете малыми добродетелями, поэтому недостойны слушать ее, а если послушаете, вам будет грозить гибель». Пин-гун возразил: «Я стар, люблю только музыку, и мне хочется послушать ее до конца». Ши-куан был вынужден взять в руки цинь и ударить по струнам. Когда он исполнил мелодию в первый раз, на северо-западе появилось белое облако. Когда мелодия была исполнена во второй раз, подул сильный ветер, за которым последовал дождь. Ветер сорвал черепицу с галереи, все приближенные разбежались, а испуганный Пин-гун упал ничком между комнатами на галерее. После этого владение Цзинь постигла большая засуха, и земля в течение трех лет лежала совершенно голой» (пер. В. С. Таскина. Цит. по кн.: Го юй (Речи царств). С. 407—408). Подробнее о мастере Куане см., например: Лэй Цзя-шэнь. Гуаньюй ши Куан; Чжоу Чжу-цюань. Гудай иньюэцзя ши Куан; и др.].
Лу Синь отметил, что в «Хань шу» также есть другое — одноименное — связанное с мастером Куаном сочинение, но оно числится в ином разделе (兵陰陽家) и в восьми главах, а не в шести; и это сочинение гадательное; «то же, что включено в «сяошо», нет возможности исследовать, и остается лишь полагаться на комментарий, откуда известно только то, что [книга эта] во многом похожа на «Чунь цю»» [Лу Сюнь. Указ. соч. С. 29]. То есть, судя по комментарию, книга «Ши куан лю пянь» была выполнена по образцу «Чунь цю», но позднее, а в раздел «сяошо» отнесена, поскольку содержание ее — «негубоко-скудное», как отметил Ло Нин, «неканоническое», да к тому — явно подражательное [Ло Нин. «Хуан ди шо» цзи цита «Хань чжи» сяошо. С. 53].
6. «У чэн цзы ши и пянь» (務成子十一篇 «»Учэн-цзы» в одиннадцати главах»). Комментарий: «Содержит вопросы Яо, но изложение не древнее».
Учэн-цзы 務成子, он же Учэн Чжао 務成昭 (по другим версиям Учэн Фу 務成附 / 跗) — легендарный наставник мифического императора Яо (по иной версии Шуня), а также большой знаток так называемого «искусства внутренних покоев», то есть сексуальных практик, направленных на продление жизни. Про Учэн-цзы мало что известно, от данного сочинения до нас не дошло вообще ни строчки, однако же комментарий о вопросах Яо, с точки зрения Ван Чжи-чжуна, позволяет предположить, что данная книга была выполнена в духе характерной для доциньской книжности беседы правителей со своими советниками Ван Чжи-чжун. Хань Вэй Лючао сяошо ши. С. 30]. Ван Ци-чжоу высказывает предположение, что сочинение «У чэн цзы», очевидным образом не написанное самим Учэн Чжао, было составлено не позднее середины или конца периода Чжаньго (403—221 до н. э.) и представляло собой собрание легенд и преданий, связанных с именем Учэн Чжао, что и обусловило включение этой книги в раздел «сяошо» [Ван Ци-чжоу. «Хань шу и вэнь чжи» чжулучжи сяошоцзя «У чэн цзы» дэн сыцзя каобянь. С. 2. Чжан Шунь-хуэй: «Эта книга в одиннадцати главах, вероятно, попала в сяошо лишь потому, что состояла из собрания бесед и разных рассуждений» (Чжан Шунь-хуэй. «Хань шу и вэнь чжи» тунши. С. 197)].
7. «Сун цзы ши ба пянь» (宋子十八篇 «»Сун-цзы» в восемнадцати главах»). Комментарий: «Сун-цзы, направления Сунь Циня; дух речений — Хуан[-ди] и Лао[-цзы] (то есть даосский. — И. А.)».
Под Сун-цзы, по всей вероятности, имеется в виду Сун Цзянь 宋鈃 (он же Сун Кэн 宋牼 или Сун Жун 宋榮), циский ученый-книжник и философ, представитель так называемой «школы имен», чьи взгляды часто сравнивают со школой Мо-цзы (墨子 468?—376 до н. э.), современник Мэн-цзы (孟子 372—289 до н. э.). Я не буду останавливаться на том, какого действительно «направления» во взглядах придерживался Сун-цзы — сходных с Мо-цзы или же с одним из основоположников конфуцианства Сюнь-цзы («направление Сунь Циня» [Второе имя Сюнь-цзы (荀子 313—238 до н. э.) было Цин 卿. Когда при ханьском императоре Сюань-ди (на троне 74—49 до н. э.) иероглиф сюнь 荀 был объявлен табуированным, поскольку был идентичен по звучанию с именем императора, которого звали Сюнь 詢, Сюнь-цзы также был переименовал — фамилию ему заменили на близкую по звучанию Сунь 孫, в результате чего Сюнь-цзы известен также как Сунь Цин]), поскольку это выходит за рамки данного исследования. Отмечу, что Чжан Шунь-хуэй по поводу «Сун цзы ши ба пянь» писал: «Это составленное потомками и потом названное именем Сун-цзы собрание, стиль его неглубоко-скудный, хаотично-бессистемный, никакой отдельной школы не образующий — единственная причина, отчего оно попало в школу «сяошо». Если бы то, что говорится в комментарии Бань [Гу] о духе речений Хуан-[ди] и Лао-[цзы] соответствовало истине, его включили бы в даосскую школу!» [Чжан Шунь-хуэй. «Хань шу и вэнь чжи» тунши. С. 198]. С другой стороны, Ван Ци-чжоу, рассматривая предположение Го Мо-жо (郭沫若 1892—1978) о том, что некоторые отрывки из «Сун-цзы» сохранились в составе «Люй ши чунь цю» (呂氏春秋 «Вёсны и осени господина Люя») и «Гуань цзы» 管子, заключает, что, если это соответствует действительности, характер таких отрывков удовлетворяет критерию «разговоров на улицах и пересудов в переулках», а значит, включение «Сун цзы» в «сяошо» вполне оправданно [Ван Ци-чжоу. «Хань шу и вэнь чжи» чжулучжи сяошоцзя «У чэн цзы» дэн сыцзя каобянь. С. 3—4. Также по поводу «Сун цзы ши ба пянь» см.: Ван Чжи-чжун. Хань Вэй Лючао сяошо ши. С. 30]. Конечно, для более основательных рассуждений хотелось бы иметь нечто более существенное, например, текст этого памятника, а им-то мы, к сожалению, и не располагаем.
8. «Тянь и сань пянь» (天乙三篇 «»Тянь-и» в трех главах»). Комментарий: «Тянь-и — так называли Тана, речь тут не иньского времени, всё это подделка».
Тан 湯 — легендарный основатель династии Шан (XVI—1066? до н. э.), он же Шан-тан 商湯, Чэн-тан 成湯, У-тан 武湯, Тянь-и 天乙 и Да-и 大乙, бывший на троне с 1617 по 1588 г. до н. э. Именно у него служил советником упоминавшийся выше И Инь. По поводу же данного текста Ван Чжи-чжун с сожалением пишет, что никакими иными свидетельствами мы не располагаем [Ван Чжи-чжун. Хань Вэй Лючао сяошо ши. С. 30]. Как в случаях и с многими другими персонажами далекой китайской древности, имя Тана обросло многочисленными легендами, преданиями и домыслами, «во множестве порожденными «разговорами на улицах и пересудами в переулках», тем, что называлось суждениями деревенских глупцов, — но не такими, чтобы в них не было полезного» [Ван Ци-чжоу. «Хань шу и вэнь чжи» чжулучжи сяошоцзя «У чэн цзы» дэн сыцзя каобянь. С. 4]. То есть, по мнению некоторых китайских ученых, основным содержанием данного сочинения были записи фольклорного характера, изустно бытовавшие в народе. «Тянь и сань пянь» после ханьского времени в библиографических сочинениях не упоминается — видимо, книга была утеряна сразу после Хань.
9. «Хуан ди шо сы ши пянь» (黃帝說四十篇 «»Речения о Хуан-ди» в сорока главах»). Комментарий: «Нелепая подделка».
Легендарному первопредку Хуан-ди (黃帝 Желтый император) приписывается много исторических свершений, способствовавших становлению китайской цивилизации, — изобретение топора, лука и стрел, ступки и пестика, туфель и платья (различных для мужчин и женщин), телег и лодок, методики отливки треножников и колоколов, способа рытья колодцев, а также существенный вклад в музыку, фармакологию и искусство врачевания. Хуан-ди — частый персонаж древнекитайских текстов, весьма и весьма мифологизированный; так, видимо, дело обстояло и в данном случае: «Упомянутые в «Трактате [об искусстве и литературе]» из «[Истории династии] Хань» «Речения о Хуан-ди» в сорока главах были написаны во времена Чжаньго, по сути это — большое собрание мифов» [Чжан Шунь-хуэй. «Хань шу и вэнь чжи» тунши. С. 199]. С другой стороны, Ло Нин считает, что «»Хуан ди шо» — сочинение не доциньского времени, а подделка придворных магов времен [ханьского] У-ди (на троне 140—87 до н. э.)» [Подробнее см.: Ло Нин. «Хуан ди шо» цзи цита «Хань чжи» сяошо. С. 50 и далее. Также см.: Ван Ци-чжоу. «Хань шу и вэнь чжи» чжулучжи сяошоцзя «У чэн цзы» дэн сыцзя каобянь. С. 5—6].
Известный историк китайской сюжетной прозы Ли Цзянь-го (李劍國 р. 1943) высказал мнение, что, возможно, два отрывка из «Хуан ди шо» до нас дошли — в составе шестой и восьмой цзюаней «Фэн су тун и», где в качестве источника указано сочинение «Хуан ди шу» (黃帝書 «Книга Хуан-ди») [«Хотя названия этих книг и различаются в одном иероглифе, но иероглифы эти очень близки: шо 說 практически шу 書, а шу 書 практически шо 說. У древних книг изначально не было названий, оттого и встречаются подобные расхождения» (Ли Цзянь-го. Танцянь чжигуай сяошо ши. С. 123)]. Вот один из них:
Тай-ди велел Су-нюй играть на гуслях сэ [Тай-ди 泰帝 — имеется в виду мифический император Фу-си (伏羲 на троне 2852—2737 до н. э.), которому китайский народ обязан умением охотиться, ловить рыбу и варить мясо, созданием восьми триграмм, а также изобретением иероглифической письменности и собственно гуслей (а затем и их усовершенствованием посредством разлома пополам); Су-нюй 素女 — женское божество из окружения Хуан-ди, известное как наставница в искусстве «внутренних покоев», так и в качестве исключительной музыкантши и певицы. Гусли сэ — один из древнейших китайских музыкальных струнных щипковых инструментов] о пятидесяти струнах и так расчувствовался, что не мог придти в себя от тоски, а потому разбил ее гусли и сделал [их] двадцатипятиструнными.
Ван Чжи-чжун замечает, что, если судить по этим отрывкам, то мнение Бань Гу о «Речениях о Хуан-ди» как о «нелепой подделке» — небезосновательно [Ван Чжи-чжун. Хань Вэй Лючао сяошо ши. С. 31].
10. «Фэн чань фан шо ши ба пянь» (封禪方說十八篇 «»Речения о магическом благодарении Небу и Земле » в восемнадцати главах»). Комментарий: «Времен У-ди».
Под фэнчань тут подразумеваются церемонии жертвоприношений Небу и Земле, которые в старом Китае происходили на горе Тайшань, где императоры молили Небо о ниспослании благополучия стране, или же обращались к Небу в тех случаях, когда были ниспосланы некие существенные знамения, требовавшие общения с Небом, и это называлось фэн 封; а также у подножия Тайшани, где проводились жертвоприношения Земле, и это называлось чань 禪. И там и там существовали специальные алтари для таких жертвоприношений. Впервые термин «фэнчань» встречается в «Гуань-цзы» 管子; известно, что жертвоприношения эти были в обычае уже в циньское и ханьское время.
По мнению Чжан Шунь-хуэя, данное сочинение представляло собой «записи суеверий, связанных с душами умерших и духами, царивших во времена ханьского У-ди, и рассуждений о них. Маги такое ценили, конфуцианцы отвергали — оттого эта книга и не получила распространения» [Чжан Шунь-хуэй. «Хань шу и вэнь чжи» тунши. С. 199]. Ван Чжи-чжун, ссылаясь на Юй Цзя-си, пишет, что, судя по косвенным данным, в «Фэн чань фан шо» содержались рассуждения придворных магов и конфуцианских ученых по поводу жертвоприношений Земле и Небу, но преобладали в них все же не конфуцианские взгляды, на что указывает фан 方 в названии — суть фаншу 方術, магическое искусство [Ван Чжи-чжун. Хань Вэй Лючао сяошо ши. С. 31]. Трудно сказать что-то более определенное про давно утерянную книгу.
11. «Дай чжао чэнь жань синь шу эр ши у пянь» (待詔臣饒心術二十五篇 «»Искусство сердцевинного ожидающего указов верноподданного Жаня» в двадцати пяти главах»). Комментарий: «Времен У-ди. [Янь] Ши-гу сообщает: «В ‘Отдельных записях’ Лю Сян (劉向 77—6 до н. э.) пишет, что Жань родом из Ци, фамилия его неизвестна, был дайчжао (ожидающий указов) при У-ди, написал книгу под названием ‘Искусство сердцевинного'»».
В каталоге Юань Син-пэя (袁行霈 р. 1936) и Хоу Чжун-и высказано предположение, что «верноподданный Жань», поскольку про него известно, что происходил он из владения Ци, вполне мог быть учеником или последователем Сун-цзы [Юань Син-пэй, Хоу Чжун-и. Чжунго вэньянь сяошо шуму. С. 7], который преподавал как раз в Ци и идеи которого относительно того, что государь в стране подобен сердцу в теле, вошли главу «Синь шу» (心術 «Искусство сердцевинного») окончательной редакции трактата «Гуань цзы», сделанной в 26 г. до н. э. Смысл названия «Синь шу» Чжан Шунь-хуэй объясняет через 主術,君道 «искусство властвовать, путь государя» [Чжан Шунь-хуэй. «Хань шу и вэнь чжи» тунши. С. 199], что вполне очевидно, учитывая специфику учения основоположника легизма Гуань Чжуна (管仲 ?—645 до н. э.), чьим именем назван трактат, впервые в китайской истории выдвинувшего и обосновавшего концепцию управления страной на основании законов. Ван Чжи-чжун считает, что содержание «Дай чжао чэнь жань синь шу» могло быть близким к содержанию главы «Синь шу» из «Гуань-цзы» [Ван Чжи-чжун. Хань Вэй Лючао сяошо ши. С. 32].
12. «Дай чжао чэнь ань чэн вэй ян шу и пянь» (待詔臣安成未央術一篇 «»Искусство нескончаемого ожидающего указов верноподданного Ань Чэна» в одной главе»). Комментарий: «Ин Шао (應劭 ? — 202) сообщает: «Даосская школа. Искусство нескончаемого — занятия, связанные с пестованием жизни»».
Юй Цзя-си предполагает, что «тот, кто назван ожидающим указов верноподданным Ань Чэном, вероятно, придворный маг» [Юй Цзя-си. Сяошоцзя чуюй байгуань шо. С. 256]. Ван Чжи-чжун замечает, что «искусство нескончаемого» — некий род связанной с продлением жизни сексуальной практики [Ван Чжи-чжун. Хань Вэй Лючао сяошо ши. С. 32]. Что в таком случае данное сочинение делает в разделе «сяошо», не совсем ясно; скорее, его следовало бы отнести к разряду книг магических.
13. «Чэнь шоу чжоу цзи ци пянь» (臣壽周紀七篇 «»Записи о Чжоу, [сделанные верноподданным Шоу]» в семи главах»). Комментарий: «[Шоу] родом из Юй, что во владении Сян [Владение Сян располагалось в районе современного уезда Сянчэнсянь пров. Хэнань. Владение было поглощено царством Чу в 643 г. до н. э., по позднее воссоздано — в качестве пожалования чускому наследнику. Именно от названия этого владения происходит и фамилия Сян, одним из представителей которой был, например, выдающийся полководец и политик Сян Юй (項羽 232—202 до н. э.)]. Времен У-ди».
Ряд китайских ученых предполагают, что, судя по названию, это сочинение содержало записи разных событий, относящихся по времени к династии Чжоу [Юй Цзя-си. Сяошоцзя чуюй байгуань шо. С. 256; Чжан Шунь-хуэй. «Хань шу и вэнь чжи» тунши. С. 200; Ван Чжи-чжун. Хань Вэй Лючао сяошо ши. С. 32]. Ничего другого не остается и нам.
14. «Юй чу чжоу шо цзю бай сы ши сань пянь» (虞初周說九百四十三篇 «»Речения Юй Чу о Чжоу» в девятистах сорока трех главах»). Комментарий: «[Юй Чу] — из земель к югу от [Хуан-]хэ. Во времена У-ди был в августейшей свите как придворный маг, носил прозвание «служитель желтой колесницы» 黃車使者. Ин Шао сообщает: «Основа его речений — ‘История [династии] Чжоу'». [Янь] Ши-гу сообщает: «В ‘Ши цзи’ говорится, что Юй Чу — из Лояна, это про него у Чжан Хэна (張衡 78—139) в ‘Оде о Западной столице’ сказано: ‘Девять сотен историй — все пошли от Юй Чу'»».
Про служившего при ханьском дворе при императоре У-ди Юй Чу (虞初 140?—87 до н. э.) известно, что он занимал должность шилана (чиновник из личной охраны императора) и, как ясно из приведенного выше комментария, был назначен на эту должность в качестве специалиста по магическим ритуалам. Сведений о Юй Чу крайне мало, Сыма Цянь сообщает об одном его деянии, имевшем место в 104 г. до н. э.: «Дин Фу-жэнь 丁夫人, Юй Чу из Лояна и другие совершали жертвоприношения с применением магии, для того чтобы навлечь несчастья на сюнну и на царство Давань» [Сыма Цянь. Исторические записки. Т. 4. С. 191. Давань — среднеазиатское древнее царство, объект военной экспансии ханьского У-ди, располагалось более чем в 6 тысячах км от ханьской столицы, г. Чанъань. Славилось лошадьми]. Относительно же прозвища Юй Чу есть известие, что он «правил лошадьми, носил желтое платье и звался «служитель желтой колесницы»» [Цит. по: Ван Ци-чжоу. «Хань шу и вэнь чжи» чжулучжи «Юй чу чжоу шо» таньи. С. 41. Известно, что при ханьском У-ди желтый цвет был официально утвержден в качестве высшего, главного, а оттого сановники и придворные могли носить одежду желтого цвета в исключительных случаях — например, во время проведения высших государственных церемоний (вроде паломничества на гору Тайшань) или же с особого дозволения государя. Видимо, Юй Чу был у У-ди в фаворе].
Как и прочие тексты из списка Бань Гу, «Юй чу чжоу шо» до наших дней не дошел, он не значится уже в библиографическом отделе суйской династийной истории — следовательно, к этому времени текст был безвозвратно утерян. Судя по тому, что говорит в комментарии Ин Шао, основным материалом для сочинения Юй Чу послужили чжоуские исторические анналы. Лу Синь обратил внимание, что, согласно выводам цинского текстолога, специалиста по Чжоу, Чжу Ю-цзэна (朱右曾 XIX в.), есть вероятность, что мы располагаем тремя отрывками, предположительно входившими в состав «Юй чу чжоу шо» [Лу Сюнь. Указ. соч. С. 29. Эту же точку зрения разделяют Ван Чжи-чжун (Ван Чжи-чжун. Хань Вэй Лючао сяошо ши. С. 33), Юань Син-пэй и Хоу Чжун-и (Юань Син-пэй, Хоу Чжун-и. Чжунго вэньянь сяошо шуму. С. 8) и другие. Упомянутые отрывки извлечены из «Тай пин юй лань» (太平御覽 «Императорское обозрение годов Тай-пин»), «Шань хай цзин» (山海經 «Книга гор и морей») и «Вэнь сюань» (文選 «Литературный изборник»). Чэнь Цзы-ли (陳自力 р. 1953) считает, что дошедших до наших дней отрывков из «Юй чу чжоу шо» не три, а пять (Чэнь Цзы-ли. «Юй чу чжоу шо» каобянь саньцзэ. С. 69—70)]. Ван Ци-чжоу, исходя из того, что «маги являлись фундаментом школы сяошо эпохи Хань, рассказы о магическом были основной формой сюжетной прозы эпохи Хань», а также из содержания сохранившихся отрывков из «Юй чу чжоу шо» и области занятий автора этого текста, делает вывод о том, что и весь этот сборник имел сходный характер, то есть был посвящен волшебным и удивительным случаям из чжоуской истории [Ван Ци-чжоу. «Хань шу и вэнь чжи» чжулучжи «Юй чу чжоу шо» таньи. С. 41. Ван Ци-чжоу также обращает внимание, что из комментария Ин Шао неясно, что подразумевается под «Историей [династии] Чжоу» 周書, поскольку в таком качестве могли быть использованы целых три известных нам текста (с. 42—45)]. Действительно:
[Однажды], когда Му-ван (穆王на троне 977—922 до н. э.) охотился, черная, похожая на горлицу, птица молнией метнулась к [его лошади] и уселась на упряжь — конюх хлестнул [птицу] кнутом, убил, а лошадь понесла, да так, что и не могли остановить, споткнулась, упала и владыка поранил левую ногу.
Особенности умонастроений эпохи, вне сомнений, отразились на этом и прочих недошедших до нас ханьских сборниках сяошо; по крайней мере, у Чжан Хэна и в самом деле сказано: «Девять сотен историй (小說 сяошо) — все пошли от Юй Чу», а комментарий Сюэ Цзуна (薛綜 176—243) на сяошо гласит: «[Это связано с] искусством врачевания, заклинания духов, отведения беды и моления о счастье. Всего [у Юй Чу] было девять сотен и еще сорок три [истории], а сказано: девять сотен — ясно, что имеется в виду очень много. Такие содержащие тайное тексты (秘書 мишу) собирали, все время держали при себе, это были повседневные инструменты для того, чтобы отвечать на возникающие у Владыки вопросы» [Хань фу цзинь и. С. 104—105. О связи ранней китайской сюжетной прозы с магическими практиками существует довольно обширная научная литература, например си.: Ван Яо. Сяошо юй фаншу; Ли Цзянь-го. Танцянь чжигуай сяошо ши. С. 126—219; и др.]. Уже из приведенного выше отрывка видно, что содержание «Юй чу чжоу шо» отнюдь не исчерпывалось магической направленностью, а было значительно шире, включая в том числе записи разнообразных удивительных случаев и происшествий, имевших место в чжоуское время. Видимо, это был своеобразный компендиум знаний об удивительном, в которых, по выражению Юй Цзя-си, «чего только не было» [Юй Цзя-си. Сяошоцзя чуюй байгуань шо. С. 257], а Чэнь Цзы-ли и вовсе называет «Юй чу чжоу шо» — «рассказами об удивительном, содержащими записи о необычайном и повествования о странном» [Чэнь Цзы-ли. «Юй чу чжоу шо» каобянь саньцзэ. С. 70. Также о «Юй чу чжоу шо» см.: Ло Нин. «Хуан ди шо» цзи цита «Хань чжи» сяошо. С. 55—57; и др.]. Традиция с известным на то основанием объявляет Юй Чу одним из родоначальников сюжетной прозы — по крайней мере, в качестве собирателя, компилятора. Оттого его прозвище «служитель желтой колесницу» в последующие времена стало использоваться в качестве иносказательного и собирательного обозначения авторов сяошо (правда, встречается оно в старых китайских текстах довольно редко).
15. «Бай цзя бай сань ши цзю цзюань» (百家百三十九卷 «Сочинения разных авторов в ста тридцати девяти свитках»).
Еще Лу Синь обратил внимание на то, что в сборнике «Шо юань» (說苑 «Сад речений») ханьского литератора Лю Сяна (劉向 77—6 до н. э.) «Бай цзя» характеризуется как собрание не вошедших в философские сочинения отрывков, мелких, незначительных по содержанию и не отвечающих правильным речам о великом Дао [Лу Сюнь. Указ. соч. С. 29]. Ван Чжи-чжун сообщает о двух сохранившихся в составе «Фэн су тун и» отрывках, предположительно из «Бай цзя», и заключает, что, судя по ним, мнение Лю Сяна вполне обоснованно [Ван Чжи-чжун. Хань Вэй Лючао сяошо ши. С. 33. См. также: Юй Цзя-си. Сяошоцзя чуюй байгуань шо. С. 257].
[Некогда] на городских воротах Сунчэна вспыхнул пожар. Бросились набирать воду из пруда, чтобы погасить пламя, и вычерпали пруд досуха, а рыба без воды — издохла. Вот пример зла, порождающего еще большее: боролись с малой утратой, а вышла серьезная!
* * *
Таким образом, исходя из дошедших до наших дней скудных известий обо всех пятнадцати сборниках из списка Бань Гу, мы вслед за Лу Синем можем заключить, что в общем и целом эти тексты представляли собой или объединенные неким именем известного персонажа древности собрания случаев, историй и высказываний («И инь шо», «Юй цзы шо», «Ши куан», «У чэн цзы», «Сун цзы», «Тянь и», «Хуан ди шо»), или записи о событиях древности («Чжоу као», «Цин ши цзы»), или собрания ханьского времени («Фэн чань фан шо», «Дай чжао чэнь жао синь шу», «Чэнь шоу чжоу цзи», «Юй чу чжоу као»). «Дай чжао чэнь ань чэн вэй ян шу» и «Бай цзя» Лу Синь также был склонен относить к ханьским [Лу Сюнь. Чжунго сяошо шилюэ. С. 27]. Хоу Чжун-и, исходя из возможной тематики данных текстов, делит их на сочинения исторического (например, «Чжоу као»), философского («У чэн цзы», «Сун цзы») и магического («Хуан ди шо», «Юй чу чжоу шо») характера [Хоу Чжун-и. Чжунго вэньянь сяошо шигао. Т. 1. С. 5]. Ван На王娜и Ли Синь-ся 李新霞 предпочитают другие три группы: записи рассказов о ком-то (например, «И инь шо», «Хуан ди шо»), записи изречений («Ши куан», «Сун цзы», пр.) и тексты магического характера («Юй чу чжоу шо», «Дай чжао чэнь жао синь шу» и т. д.) [Ван На, Ли Синь-ся. «Хань шу и вэнь чжи» сяошоцзя таньцзю. С. 112—113]. Примеры подобных классификаций можно было бы продолжить, если бы это имело смысл, поскольку рассуждения тут ведутся на основании косвенных источников и достаточно вольных предположений, построенных, главным образом, на контексте эпохи, ибо, как было сказано, сами обсуждаемые памятники не сохранились [Тем не менее попытки так или иначе определить, в какое время был создан тот или иной из этих текстов, постоянно продолжаются. Так, Хоу Чжун-и, говоря о том, что далеко не все они были созданы при Хань, указывает, что несомненно ханьскими являются «Фэн чань фан шо», «Дай чжао чэнь жань синь шу», «Дай чжао чэнь ань чэн вэй ян шу», «Чэнь шоу чжоу цзи», «Юй чу чжоу шо» и «Бай цзя». Остальные же девять текстов Хоу Чжун-и относит к доханьскому времени (Хоу Чжун-и. Чжунго вэньянь сяошо шигао. Т. 1. С. 9)].
Для нас в рамках настоящего исследования важно, что содержание этих памятников, судя по всему, было достаточно разнообразно; отношение к ним в ханьское время также выражено недвусмысленно: сяошо — суть «узкая тропка», «мелкий путь» 小道, обочина основного направления истинного знания, где благородный муж-цзюньцзы может, конечно, почерпнуть нечто полезное, но должен при этом отдавать себе отчет, что «мелкие пути» к достижению великой цели, то есть постижению Дао, отнюдь не ведут, а оттого на них можно и «запачкаться»; посему благородный муж осмотрителен и отдает «узким тропкам» должное — ровно то, чего они заслуживают: «Лучшее из того, что есть у деревенских невеликих знатоков, тоже следует собирать одно к одному, чтобы не пропало в забвении». Или, говоря словами восточноханьского философа и литератора Хуань Таня (桓譚 ?—56) — «А что до авторов сяошо, то они, собрав вульгарные низкие россказни, придают им вид рассуждений с выводами, и таким образом у них получаются короткие записи, где попадаются высказывания, приемлемые при самоусовершенствовании или управлении домом» [Цит. по: Чэн И-чжун. Лунь Тандай сяошодэ яньцзинчжи и. С. 44]. Важно также, что относимые к сяошо тексты в ханьское время воспринимались утилитарно — часто в качестве неких вспомогательных документов, использовавшихся придворными магами в своей повседневной служебной деятельности; то, что понималось под сяошо при Хань, скорее следует относить к текстам околофилософским — не зря же Бань Гу говорит именно о «школе сяошо», то есть о некоем направлении китайской мысли, соседствовавшем с конфуцианством, легизмом и пр.; правда, создается впечатление, будто в «Хань шу» в разряд «сяошо» попали все те сочинения, которые не могли быть явным образом отнесены ни к какому другому разделу. Тем не менее именно эти тексты выступили одним из истоков китайской сюжетной прозы. Они — а так же другие, Бань Гу не упомянутые, но зато сохранившиеся — целиком или частично.
Молодцы)