Чемодан—Китай—лаовай

Автор: | 27 декабря, 2009

[Свой. Журнал Никиты Михалкова. 2008. № 7.]

«Да — европейцы мы! Да — лаоваи мы!» — так или примерно так следом за великим поэтом может воскликнуть любой оказавшийся в Поднебесной иностранец. Потому что после пересечения границы он автоматически попадает в разряд лаоваев, существ для китайцев странных и местами непонятных, но денежных и глупых, а оттого чаемых. Что такое лаовай? Если следовать словарному значению слова, то это — «старый-внешний», комбинация из «вайгожэнь», сиречь «иностранец» и почтительной приставки «лао» [последний из пришедших мне в голову переводов «лаовая», самый, пожалуй, точный — в свете последних веяний русского языка: «иностранчег»]; а в общем и целом получается панибратское обозначение для иностранца, употребляемое, как правило, за глаза, но бывает, что и в глаза, ведь он все равно не понимает по-китайски, этот лаовай. Можно прожить в Поднебесной сколько угодно, окитаиться как можно глубже, можно даже выдавать себя за уйгура из Синьцзяна — все равно вы навек останетесь лаоваем. Это неизбежно.

И в этом нет ничего плохого. Равно как и в слове «лаовай», хотя, конечно, некоторый оттенок снисходительного презрения в нем определенно просматривается. Но — именно что снисходительного. Ведь с точки зрения среднестатистического китайца — лаовай практически как ребенок: он не знает, как нужно правильно совершать подавляющее большинство жизненно важных действий, не умеет есть палочками и в полной наивности покупает то, что ему предлагают, за ту цену, которую запрашивают. Ну сущее дитя неосмысленное! Все наперебой хотят помочь лаоваю.

***

Сейчас лаоваю в Пекине и других крупных городах стало гораздо проще — ведь окружающий мир давно и прочно проник в Поднебесную, и появление на улице человека с иной конструкцией глаз и носа уже не повергает окружающих в былой шок, заставляя смотреть, открывши рот. Те времена давно канули в Лету. Теперь в крупных городах кое-где даже говорят по-английски. Но обольщаться в этом смысле не следует ни на минуту, потому что среднестатистический китаец ни каким (кроме своего родного) языком не владеет. И живет тоже глубоко по-своему, хотя теперь некоторые внешние приметы его жизни вполне совпадают с европейскими, а тот же Пекин местами и вовсе стал безликим азиатским городом — и если вас высадить посреди одной из центральных улиц с завязанными глазами, а потом повязку снять и спросить: где вы? — то если вы не говорите по-китайски, то и не скажете сразу — Токио ли это, Сеул или Пекин. Тем не менее опасности подстерегают лаовая на каждом шагу. Они не страшные. Просто к ним надо быть готовым.

***

Начнем с простого — и одновременно вездесущего. С «чабудо». «Чабудо» дословно — это «почти». Очень многое у китайцев — «чабудо». Вот, к примеру, гостиница, в которой я в последний раз останавливался. В номере есть здоровый термос-чайник гуанчжоуского производства, с подогревом кипяченой воды, хороший такой прибор, но ни один кран в ванной комнате не расположен так высоко, чтобы можно было термос под него подставить и наполнить водой. В первый раз я черпал в его бездонную емкость воду стаканом, потом додумался наливать воду, используя душ. То есть: термос есть и можно вскипятить воду, но — как ее налить? Я наверняка не первый, кто столкнулся с данной проблемой, и в первую очередь это должны быть сами китайцы, которые останавливаются в этой гостинице, Тем не менее все остается именно так: термос, душ, кипяток. Чабудо.

Или, к примеру, холодильник в номере. Да, он — определенно холодильник. Очень похож. Но для того, чтобы заморозить в нем воду до образования льда, ее нужно держать в морозилке сутки, а лучше — более суток. Сильнее холодильник морозить не умеет. А написано на нем, между прочим, что эта марка «двенадцать лет без перерыва лидирует на рынке экспорта китайских товаров». Чабудо холодильник.

Принцип «чабудо», кажется, неотделим от китайской жизни. Раньше в Пекине функционировала довольно известная фирма, которая называлась коротко и просто: «ОК». Как я понимаю, фирма специализировалась на изготовлении бирочек и ярлычков для одежды — красочных, сверкающих, на которых были все те же две большие буквы, главный манок для китайского потребителя. Ярлычки пришивались ко всему, к чему их можно было пришить, и получалось очередное «чабудо»: китайский товар, облагороженный явно европейским названием. «Окей-ла!», как говорят китайцы. Или еще о названиях: в 1990 году я не раз видел, как из нормального западного или японского брэнда путем простой манипуляции получался брэнд китайский — например, из названия «Adidas» легко и просто изготавливался «Abidas». То есть — почти «Адидас». «Адидас» с китайской спецификой. Эти примеры уходят в прошлое, но принцип «чабудо» остается. При пошиве рубашки могут не так застрочить шов. В новом чайнике могут обнаружиться внутренние изъяны. Фарфоровая кружка может оказаться слегка кривобокой. Поэтому когда что-то покупаете с китайском магазине — будьте предельно внимательны и осмотрите потенциальное приобретение со всех сторон в поисках чабудо, а когда найдете — а вы найдете, не сомневайтесь, — решите для себя, сможете ли вы с этим конкретным чабудо смириться. Такова специфика.

***

По большому счету лаовай в Китае — один из источников дохода простого китайского народа. Потому что справедливо предполагается, что лаовай не знает истинного положения дел и цен, денег у него много, а потому очень многие хотят с ним заняться национальным китайским спортом под названием «наколоть лаовая». В этом, опять же, нет ничего слишком обидного, потому что процесс наколки происходит мило, естественно и с улыбками, при молчаливом одобрении окружающих — просто когда вы что-то покупаете, нужно помнить, что мяч уже в игре. Так, вкусив яств вкусной и питательной китайской кухни, вы просите счет — и к вам подходит улыбчивая девушка, которая называет некую сумму. Не исключено, что сумма верная. Но бывает и иначе. И в последнем случае неплохо спросить официантку — а все ли верно? А принеси-ка свою бумажку, я проверю. И если процесс наколки таки раскрутил маховик, то  после этого требования все встанет на свои места: появится счет с совершенно другой цифрой, перед вами извинятся за ошибку и поклонами проводят до выхода. И вы будете пользоваться уважением.

Но это редкость — а вот при совершении покупки… При совершении покупки это — правило. Я имею в виду наколку лаовая. Лично у меня есть принцип «сто юаней» для дорогостоящих вещей и «десять юаней» для разной мелочи. Это значит, что когда с вас просят девятьсот, одновременно расхваливая товар на иностранном языке («лука-лука, гута-гута! Бига-бига! Окей, сэр!»), разумно в ответ предложить за него сто юаней, после чего наступит неизбежный восточный торг с размахиванием руками и тыканьем пальцем в калькулятор, и в зависимости от вашего желания купить именно эту вещь, а также от вашего упорства, высокие торгующиеся стороны неизбежно придут в обоюдному компромиссу, весьма далекому от первоначальной цены и гораздо более близкому к предложенной вами сотне. Если это не получается — не грустите: современный Китай суть большой рынок, и такая же вещь случится через три прилавка на четвертом, и уж там вы обязательно договоритесь, потому что слух о том, что вы знаете цены, вас опередит, а затоваривание в Поднебесной нынче неимоверное. Просто нужно быть твердым, улыбаться и понимать, что происходит.

***

Еще мне кажется, что китайский чай все же нужно покупать в Китае. Потому что в процессе движения на нашу замечательную родину этот чай или неведомыми путями теряет часть важных потребительских свойств, или столь существенно дорожает, что покупать его за рубли совершенно не хочется или даже не можется. В Пекине чай можно купить на каждом углу, поскольку китаец любит пить. И он — пьет. Самое здесь своеобразное — из чего он пьет. Нормальный европеец тут же воображает себе разнокалиберные, выкрашенные во все цвета радуги термосы, которыми уставлены полки китайских магазинов. Ничего такого. То есть — да, полки уставлены, но среднестатистический китаец до недавнего времени массово пил из стеклянной банки с заворачивающейся крышкой, банки, удивительно напоминающей продукцию широко известной фирмы «Глобус», столь щедро метавшей свои консервированные изделия на советский стол. То есть: берется щепотка или две чаю, кидаются в такую вот банку, заливаются кипятком, закрывается крышка — и готово. Само собой, банка горячая, пальцы обжигает, крышка тоже — неудобно, сил нет. А однако же! Нет-нет, не все так трагично: например, китайский народ додумался оплетать стеклянные банки веревочками; а в последнее время столь приятные его сердцу банки стали производить в промышленных масштабах, придав им термостойкость, то есть банка уже не обжигает. Банки неуклонно приближаются к нормальным термосам, и лишь самые стойкие блюстители традиций упорно продолжают пить чай из продукции местного «Глобуса». Но это так, к слову, а что до собственно чая, то если вы попали в Пекин, то я предлагаю не хватать что попало в центре, а не зажаться на двадцать пять юаней на такси и поехать на Маляньдао. Что это такое? Правильно: улица. Не очень и длинная такая улица. Однако же название ее входит в устойчивое сочетание «Маляньдао чачэн», сиречь «Чайный город на Маляньдао» — а это, собственно, один из крупнейших центров торговли чаем в Пекине. Тут сосредоточено великое количество чайных лавок и выстроено несколько торговых комплексов, ровные линии которых заполнены все теми же чайными лавками. Здесь можно и нужно покупать чай на любой вкус и любую цену — от очень дорогого и до вполне доступного, от белого и до черного. И когда я говорю про вкус — я имею это в виду в прямом смысле слова: прежде чем купить чай, вы его попробуете. То есть — можете и не пробовать, никто не заставляет, но такую возможность вам обязательно предоставят. Усадят, заварят, угостят. При этом вы, понятное дело, вовсе не обязаны покупать, отпробовав. Можете, сказавши спасибо, спокойно идти себе дальше, в соседнюю лавку. Важно только правильно сориентироваться в смысле туалета, потому как, несмотря на крошечные порции чая, вы рискуете напробоваться в полный рост. Это, конечно, нужно иметь в виду. Равно как и — так называемую китайскую чайную церемонию, которой вы на Маляньдао насладитесь в изобилии. На самом деле, никакой китайской чайной церемонии в природе не существует; ясно также, что за определенную сумму денег вас провезут по Пекину на слоне и после выдадут красивый сертификат, подтверждающий то, что вы теперь — мастер китайской слоновой церемонии. Отчего нет, если так лаоваю хочется и он обманываться рад, а мы так деньги зарабатываем? Если уж на то пошло, то и в России полно чайной церемонии — еще в советское время был сильно распространен такой, например, вариант: дерьмовый (а иной очень редко случался) чай заливали кипятком, давали постоять, потом отливали в чашку и ее содержимое заливали обратно в чайник — и так несколько раз. Чем не чайная церемония? Нет, мы исходим из того, что у японцев чайная церемония, то есть некая ритуальная последовательность действий, направленная, главным образом, не на то, чтобы выпить чаю, а на то, чтобы стать еще более духовным человеком, — у японцев она есть, а у китайцев — нету. Китайцы просто заваривают чай. И да, для этого есть определенные приспособления вроде совочков, щипчиков и прочего, и да, существуют определенные правила, чтобы заварить чай, но церемонии — нету. Хотя сертификат мастера таковой вам запросто могут выдать. За деньги. Берите и помните — только что китайский народ в очередной раз наколол лаовая.

***

Еще в столице Китайской Народной Республики развелось очень много «помогаев». Их не надо пугаться — ведь они в подавляющем большинстве случаев стоят на страже ваших же интересов, причем делают это совершенно для вас бесплатно. Или почти бесплатно — ибо что такое один юань, когда за доллар их дают семь? А для помогая — денежка. Главное, что и тут прогресс не стоит на месте. В центре Пекина запарковаться нынче трудно. Особенно вечером. Особенно возле предприятий общественного питания. Особенно возле популярных. Но мысль китайского народа не стоит на месте, и если раньше парковкой руководил специальный «помогай», жестами и криками обозначавший правильный парковочный фарватер, то теперь «помогай» стал механизированный, на колесах. Он садится рядом с вами в вашу машину и, пока остальные ваши собравшиеся поесть приятели ждут перед входом или уже пошли осваивать меню, — указывает путь, иногда за километр или два от заведения, где пока есть возможность парковки. Обратно вы с «помогаем» возвращаетесь на микроавтобусе; тот же микроавтобус отвозит всю отужинавшую компанию обратно к автомобилю. Все это происходит за счет заведения, которое заинтересовано, чтобы в него ходили, потому как кругом много таких же и, может, даже лучше. Жестокая конкуренция порождает изгибы сервиса.

Единственно, где, кажется, стоит сторониться «помогаев» (да и то не слишком) — так это в аэропорту, где ваши вещи подхватывает такой вот услужливый тип и ведет вас прямиком к стойке регистрации российского рейса, всем своим видом показывая, что без него до этой стойки вы в жизни не добрались бы. Сразу предупреждаю: этот человек хочет денег. И денег немалых. Существует два главных способа от него отбиться: сразу решительно вырвать из его услужливых рук свои чемоданы и, не разговаривая ни на одном доступном вам языке, дальше идти самостоятельно; или же насладиться бесплатным носильщиком, оформить документы и двинуться в сторону границы, а на его тихий вопль «а деньги, сэр?!» недоуменно ответить «какие деньги?!» Пораженный таким коварством «помогай» застывает с раскрытым ртом, а вы тем временем проходите границу. И пусть совесть вас не гложет: во-первых, вы ведь его ни о чем не просили, а он вас ни о чем не спрашивал — схватил без разговоров и понес, вы даже испугались; а во-вторых, этот доброхот не останется без прибыли: вот уже из такси вылезают лучащиеся счастьем американцы в шортах и с кривыми волосатыми ногами. Счастливого пути, звезднополосатые друзья!