1-й кротогод Проекта
(344-й кротогод Преодоления Слепоты)
— Сограждане! Кроты! Мы собрались здесь сегодня, чтобы положить начало проекту! Самому грандиозному, который когда-либо предпринимался кротовьим сообществом. Этот проект — а я предлагаю называть его именно Проект, с большой буквы «П» — в недалеком будущем перевернет наше с вами сознание! Откроет перспективы! Будущие поколения историков вырубят имена участников! На мраморных скрижалях! Рядом с героями эпохи Преодоления Слепоты! И первым именем, сограждане, станет имя нашего гениального изобретателя, почетного крота Сидорова! Прошу вас, почкрот, поднимитесь сюда, ко мне. Скажите несколько слов согражданам!..
— Кроты! Соотечественники! Я очень рад, что вы все, как один разделяете мою озабоченность кротовьим будущим. Вы понимаете, что мы должны стремиться к большему, если вообще не ко всему. Ибо кротам и именно кротам принадлежит мир и скоро об этом узнают все и каждый. Научное знание неостановимо. Ему невозможно помешать. Оно прогрызет и прорастет, а если мы с вами навалимся всем коллективом, то история начнет двигаться в наших интересах, соплеменники мои! И мир узнает и перевернется, и ляжет к нашим трудовым мозолистым ногам!.. Я не умею красиво говорить, так что давайте прямо сейчас займемся делом, сограждане!
— Ура!
— Ура Сидорову!
— Ура Палкину!
— Слава главному кроту!
— Да здравствует коллектив!
— Ура!..
— Слава!..
2-й кротогод Проекта
Работа шла на удивление ходко. Честно признаться, крот Сидоров не ожидал ничего подобного, не думал Сидоров, что сограждан охватит такой энтузиазм. Необходимые материалы тащили и тащили к пещере Проекта, а ведь это же еще найти надо подходящую железку или, там, провод, и сколько километров нор было пройдено впустую, прежде чем мужественным добытчикам везло наткнуться на нужную деталь!
Сидоров был счастлив как никогда в своей долгой жизни.
Проект на глазах множился и развивался. По указанию главкрота Палкина, помимо групп искателей, были созданы специальные строительные отряды, посменно трудившиеся на Проекте — круглосуточно. В пещере Проекта все время было многокротно, а сам Сидоров там вообще дневал и ночевал, терпеливо объясняя горевшим небывалым трудовым рвением соплеменникам, что, куда и как, — поминутно сверяясь с чертежами и на ходу внося в них смелые конструктивные усовершенствования.
Мысль кипела в мозгу Сидорова.
Работа спорилась — как всегда бывает, когда в кучу сгрудились малые.
Повсюду толпились, шныряли, любопытствовали. Пришлось Сидорову просить главкрота Палкина выделить несколько внушительных кротов для наведения порядка.
А тут еще дочь Сидорова родила третьего сына.
Отмечали всем обществом.
Жаль, супруга Сидорова не дожила.
3-й кротогод Проекта
— Почетный крот Сидоров… Надо бы прояснить некоторые моменты.
— Какие именно, главкрот Палкин?
— Ну вот… Общество уже три года над Проектом трудится. Так?
— Так.
— А конца и края не видно. Так?
— По моему плану, уважаемый главкрот, Проект состоит из нескольких этапов. Первый и второй этапы… э-э-э… взаимосвязаны.
— Да, мне докладывал замглавкрот Плющенко.
— Ну вот. Эти этапы идут параллельно. Одновременно. Нет, гордое племя кротов могло бы пойти и другим путем, индустриальным, но вы же сами…
— Я помню, помню, почетный крот. Но мы не можем себе позволить такие непомерные расходы. И так уже Проект буквально подгрыз экономику.
— Для минимализации расходов мы занимаемся и строительством, и собирательством одновременно, что, конечно, подтормаживает процесс.
— Хорошо, а каковы прогнозы?
— Как я предупреждал, Проект может занять не один год. Я говорил, да, говорил! Но мы уже очень далеко продвинулись. Вы можете посмотреть сами.
— Хорошо, завтра я лично выдвинусь на Проект. Но, почетный крот… нужно ускорить процесс, максимально ускорить! Общество должно решать и другие народно-хозяйственные задачи.
— Но вы же понимаете, главкрот, какие перспективы открывает Проект! Ведь наконец-то мы сможем ответить на самый главный вопрос: одни ли мы во Вселенной!
— Конечно, конечно, почетный крот. И все же мобилизуйте усилия. Ройте, так сказать, землю.
4-й кротогод Проекта
Сидоров неторопливо полз себе по коридору и думал всякие мысли о Проекте. Пока все рыли, грызли, запасали, добывали, строили и вообще действовали по намеченному и утвержденном главкротом плану, крот Сидоров тоже не простаивал, не терял драгоценного времени даром. Сидоров думал. Все время.
Проект оказался труднее и затратнее, нежели крот предполагал. Не все детали оказалось возможным добыть собирательством, так что Сидоров на ходу измысливал способы приспособить в дело любую находку собирателей. Голова пухла, конечно. Но это был труд на благо и во процветание всех кротов планеты. Мир должен был пасть к ногам. Неизбежно.
Раздумья Сидорова прервал громкий шорох — со стенки коридора посыпались комья земли. Крот затормозил, поднял нос и принюхался. Стенка дрогнула и в образовавшуюся дыру проскользнул некто с длинным голым хвостом. Плюхнулся поперек дороги и уставился блестящим глазом на Сидорова. Другой глаз был прикрыт узкой черной повязкой.
— Э-э-э… Вы кто, простите, будете? — потянул воздух Сидоров: запах был незнакомый, резкий. — Случайно, не хомяк?
— Скажешь тоже! — фыркнул весело пришелец. — Какой я тебе хомяк? Я самый натуральный мыш. Шурик зовут. А ты что, крот, да?
— Почетный крот Сидоров, — степенно, с достоинством представился крот. — Руководитель Проекта.
— Это я прямо в Проект свалился? — оглядел коридор мыш. — Извиняй, что попортил.
— Ничего-ничего, — Сидоров встречал в жизни не так много мышей, тем более одноглазых, и глядел на Шурика с интересом. — Коллектив все поправит.
— Коллектив? — удивился мыш. — О, так вас тут полно! Гм… А меня не того, нет? Ну мочить не будут?
— Мочить?
— Ну там… морду бить и все такое.
— Бить?
— Да это… Не любите вы нас, мышей, я же знаю.
— Есть такие предрассудки, — подтвердил Сидоров. — От необразованности. Но я — не расист. Я прочитал много газет. Однако… если вы, Шурик, знали, что кроты мышей не любят, то отчего полезли в наши норы?
— Эх! — Мыш подобрал хвост. — Враги сожгли родную хату и все такое… И потом мир хотелось посмотреть.
— Так вы, стало быть, путешественник?
— Ну… в некотором роде. Но что-то в последнее время я как-то допутешествовался. Гм. А что за Проект такой?
— Знаете что, Шурик, — задумчиво сказал Сидоров, — а пойдемте мы с вами ко мне. Я предложу вам парочку исключительно вкусных корешков. Как вы насчет корешков, Шурик? А Проект — Проект, милейший Шурик, суть прорыв в будущее, переворот в сознании и неисчерпаемый источник познания. Кротов, знаете ли, долгое время незаслуженно принижали и теперь настало время показать, на что кроты способны в действительности. Пойдемте, закусим и поговорим не торопясь, обстоятельно.
5-й кротогод Проекта
— Да как же так, главкрот?! Это ведь решительно невозможно! Что вы такое говорите! Без этих кротов мне придется очень трудно. Проект затормозится.
— Я все понимаю, почетный крот, но у кротов много других дел. Коллектив не может с утра и до вечера пахать на ваш Проект.
— Но это…
— Все, Сидоров, все! Разговор окончен. Мы потеряли уже почти пять лет.
— Потеряли?!
— Да, потеряли! Я не вижу перспективы. А вы? Вот вы сами видите перспективу? Строим и строим, а воз и ныне там. Не перебивайте. Все ресурсы отданы Проекту, а результата нет. Сложилось мнение, что Проект вообще не нужен, но я… Не перебивайте! Я не закрываю Проект, я просто снимаю с него вот этих кротов. Здесь не о чем говорить. Это решено.
— Но это уже десятое сокращение на Проекте! Вы поймите!..
— Я все понимаю, почетный крот. Все понимаю. Но есть мнение, что это не Проект, а всего лишь прожект. Кротов терзают смутные сомненья…
— Прожект?! Вековая мечта увидеть звезды — прожект?!..
— Послушайте, Сидоров. Общество было к вам снисходительно пять лет, так снизойдите и вы до общества. До его нужд.
— Да вы… Да вы… Ретроград! Ретроград!! Ретроград!!!
6-й кротогод Проекта
Крот Сидоров стоял на галерее и печально смотрел на дело лап своих. Строители давно уже не трудились в несколько смен, а на сегодня рабочий день закончился. Леса опустели и в гулкой темноте пещеры было слышно, как где-то далеко внизу меланхолично каплет вода.
Сидоров был всего в паре шагов от удачи. Оставалось найти два грамотных решения — и основную часть Проекта можно будет считать завершенной. Потом — всякие мелочи. Отделочные работы, топливо и тому подобное. Несложно. А вот как сделать здесь, чтобы потом там…
Справа зашуршало, послышались голоса.
-…Вот и я грю. На хрен это ваще все надо? Че мы тут как хомяки паримся?
— Точно! Пусть главкрот полезную работу даст. Сидоров-то, слышал? С мышом дружбу водит, беседы беседует. Совсем рехнулся на старости лет.
— Ну! Крыша поехала у деда конкретно.
— Я вот что решил: или он меня в другое место переведет, или все.
— Ты чё, чисто серьезно?
— А что? Мне семью кормить надо. Кто им корешков подгрызет? Уже который месяц на одной моркве, толком не едим, живем на чистой сознательности…
На галерее появились два крота — из последних, задержавшихся. Живобрюхов и Проглоткин. Живобрюхов здоровый такой крот, мощный, а Проглоткин поменьше, но зато очень юркий, в любую дырочку просочится. Оба — мастера. Хорошие.
Завидев Сидорова, кроты примолкли.
— Добрый вечер, почетный крот.
— Здоровьичка вам, почкрот.
Сидоров насупился и демонстративно отвернулся.
Живобрюхов и Проглоткин, стараясь быть как можно незаметнее, прошмыгнули к выходу у него за спиной.
7-й кротогод Проекта
— Деда, — набежал сзади внук Генка, смешной такой кротенок, с криво обгрызенными усами: опять, небось, с соседскими недорослями что-то не поделил. — Деда! А Пашка говорит! а Пашка говорит! Что это все у тебя фигня! Проект твой!
— Что фигня? — не отрываясь от чертежа, механически спросил не слыша увлеченный замыслами Сидоров: вот здесь, да, именно вот здесь нужно так и этак, тогда отсюда легко будет пустить провод, который… Постойте, постойте, что сказал этот чертенок?! — Как ты выражаешься, молодой человек? Что это за слово такое — фигня? Где ты его подобрал?
— Ну де-е-еда! — заныл Генка. — Все так говорят! Даже Палкин!
— Что? Что?! — От возмущения Сидоров даже подпрыгнул на месте. Не высоко так подпрыгнул и обратно шмякнулся неловко, чуть лапу заднюю не подвернул. Старый он уже, Сидоров, на пределе срока годности работает. Вот в молодости-то высоко прыгал, выше любого, а теперь уже не тот Сидоров, не тот. — Палкин! Почему сразу Палкин? Чуть что — Палкин! Кто твой дед, ну-ка скажи?
— Ты, — признал Генка растерянно и даже попятился.
— Вот меня и слушай! — назидательно фыркнул Сидоров. — А то Палкин! Сразу Палкин! Нашли себе авторитета — Палкина!.. Да если хочешь знать, Палкин этот твой — он просто настырный бездарь! Недоучка! Он и читать толком не умеет, только глоткой да загривком жирным и берет! Тьфу!
Внук вовсю таращился на деда: ну да, каждому известно, как дед относится к главкроту Палкину. Ретроградом ругает. Но ведь Палкин-то — главный! Как же на него тьфу?
— Не плюйтесь, папа, — в камору, тряся упитанными щеками, протиснулась Анжела, дочка Сидорова, кротиха в самом соку. — Что это вы опять расплевались? И зачем на мальчика кричите? Слюной ребенка забрызгали.
Генка на всякий случай быстренько спрятался за маму: дед хороший конечно, но мало ли что. Залепит еще в воспитательных целях.
— А ты знаешь, как твой сыночек выражается? — задрал старческий нос Сидоров и от наплыва чувств скрипнул резцами. — Знаешь, каким словам его ваш разлюбезный Палкин учит?
— Опять вы за свое, папа, — вздохнула Анжела. — Только и знаете бурчать да мальчика тиранить. Занялись лучше бы делом! А то сидите как последний хомяк среди своих бумажек…
— Что?! Что?! — Сидоров аж задохнулся. — Да ты!.. А ну вон отсюда!!! — заорал он и тут же зашелся кашлем. Старость — ну совершенно не радость.
— Дедушка не в духе, — сказала Анжела сыну. — Опять наш дедушка перечитал своих бумажек. Видишь, сынок, что бывает, когда фигней всякой занимаешься.
— Вон!!! Вон!!! — прохрипел крот, ухватил не глядя пачку разнокалиберных бумаг и швырнул в дочь. — Убирайся!!!
Анжела подтолкнула Генку к выходу и, когда он скрылся в норе, обернулась.
— Мы-то уйдем, — сказала она, глядя на отца не по-родственному. — Мы уйдем. А вот ты с кем останешься? С мышом своим?
Сидоров долго не мог отдышаться. Потом завозился, заползал по каморе, суетливо подбирая разлетевшиеся листы. Бережно отряхнул, сложил в прежнем порядке.
Надо же — фигня! Слово-то какое нашли поганое! Фигня. Да что они понимают!
И мальчишку — портят. Портят! Вот вырастет из него еще один Палкин…
Тьфу.
Хорошо мыш Шурик убежал куда-то с самого утра. Не хватало еще, чтобы…
Для окончательного успокоения нервов Сидоров медленно изгрыз вчерашний корешок — безо всякого аппетита, а потом вновь склонился над бумагами. Значит, если здесь — так и вот так, то потом отсюда можно пустить провод, после чего…
А что потом?
Сбили, черти. А ведь мысль так в лапы и перла. Уже в одном шаге был Сидоров от конца Проекта.
8-й кротогод Проекта
— Вот так-то, Шурик… — пробормотал Сидоров, упершись невидящим взглядом в свежезаделанную дыру, что совсем недавно вела в пещеру Проекта. — Вот так-то.
— Что, закрыли? — Шурик сочувственно вздохнул. — Да не переживай ты! Подумаешь!
— И ты не понимаешь, — горько чихнул крот. — И ты, Шурик, не понимаешь. Никто меня не понимает. Дочь — и та больше не заходит и не здоровается. Соплеменники от меня отвернулись… А ведь Палкин не проход к Проекту закрыл, нет. Он у кротовьего будущего корни под основание подгрыз!
— Так все равно не доделали же вы эту штуку.
— Не доделали, — согласился Сидоров. — Чуть-чуть осталось. Малость самая. Пять кротов за час справятся. Я уже все придумал. Будет работать.
— А потом?
— А потом — все. К звездам. Остальное готово. Даже корешков на три месяца запасли.
— Постой… — Мыш зашевелил усами, подошел к земляной пробке в стене и внимательно ее обнюхал. — Пять кротов, говоришь? — Шурик колупнул землю когтем.
— Ну… — Сидоров скрипнул резцами. — Можно и втроем справиться. При желании.
— А вдвоем?
Крот от неожиданности присел.
— Я говорю, вдвоем можно справиться?
— Ты… Ты что имеешь в виду?
— Слушай, — мыш развернулся к Сидорову. — У меня тоже, считай, никого нет. Кроме тебя. Ты меня не прогнал, ты меня приютил. Ты — моя семья. Так что нечего тут стоять.
И Шурик решительно заработал лапами. В разные стороны полетели комья. Земля была рыхлой — строители работали из лап вон плохо — и поддавалась легко. Шурик довольно быстро исчез в дыре, только хвост наружу торчать остался. Но через пару секунд втянулся и хвост.
Крот Сидоров справился с изумлением и, подковыляв к дыре, взялся помогать — отгребать землю. Безумная надежда удвоила — нет, утроила! — силы. Мир все-таки будет принадлежать кротам!..
Вскоре оба стояли на галерее.
Крот дернул за веревку и вокруг Проекта неярко засветились сложенные в кучи гнилушки.
— Ну вот, — сказал Сидоров, задирая морду и взволнованно шевеля усами. — Ну вот. Вот он. Корабль. Космический.
— Здоровая штука, — облизнулся Шурик и поправил съехавшую глазную повязку. — А полетит?
— Полетит.
— И чего делать надо? Ну чтоб закончить и чтоб светлое будущее настало поскорей?
— Надо… тут у меня… — Сидоров добыл из-за щеки последний чертеж, любовно упакованный в клочок полиэтилена. — Вот тут…
— Слушай, — Шурик сунулся к краю галереи, поглядел вниз, а потом так же внимательно посмотрел вверх. — Я что-то не врубаюсь, друг крот. А как она у тебя полетит?
— В каком смысле? — оторвался Сидоров от разглаживания чертежа.
— Да в прямом. Сверху-то земли не меряно, а ты к звездам лететь собирался. Как ракета отсюда взлетит? А?
— Правда… — У Сидорова внутри будто что-то оборвалось. — Я об этом совсем не подумал…
Ракета не сможет взлететь.
Новую построить не дадут.
Мир не падет к ногам кротов.
У кротов нет будущего.
Сидоров машинально пустил старческую слюну отчаяния.
— Да, родина не ценит своих гениев… А пойдем к хомякам, друг крот. Или, там, к тушканчикам прибьемся. Может, они тоже к звездам хотят? Хомяки, например, — они зажиточные, — внес предложение одноглазый мыш. — Новую ракету построишь. На поверхности. И вперед, к звездам.
декабрь 2003 г.