Я, собственно, в Пекин за очередной порцией знаний явился. Бывает, понимаете ли, так, что — вот приспичит человеку набраться знаний, аж свербит, и виски не помогает. И пиво не в прок. Тяжело, да. Мучаешься. Не спишь ночами.
Ну так и вот. На могучие знания местных спецов я не очень-то и надеялся, а уж после того, как китайская академия поселила меня в Жопу и там бросила, не оставив концов, — и вовсе перестал питать иллюзии. Остается — что? Правильно. Книги. Источник знаний.
До этого мне как-то не очень на нужные книги везло. Нет, было, кое-что попадалось (за столько-то лет надыбал я приличную библиотечку). Но — мало, редко и уныло. Что вполне объяснимо, учитывая область моих любопытств и интересов. Не так много психов в этом достаточном мире. Это естественно. Может, я вообще один такой.
А вот позавчера оказалось — психов больше. И для них даже издают книги. И есть где как следует покопаться в их поисках. По наводке ЧайныКэт посетил я один такой книжный. 國林風圖書中心 называется. Там вообще нынче цельный книжный городок — на четвертом кольце, у Хайдяньцяо, 中關村海淀圖書城. Конечно, тем, кто в Пекине, все это известно (наверное), а вот для меня стало приятным сюрпризом. Потому как мой Пекин — это Пекин начала девяностых, а с тех пор сами понимаете… (Я тут до Пекинского университета дошел, расскажу… может быть.) Так вот, тем, кому книжки небезразличны, данную книготорговую площадку настоятельно рекомендую — не только Голиньфэн, а вообще весь Тушучэн. Он, право, стоит внимания. Я там все пока не освоил — слишком много оказалось впечатлений, но унес в пакетике вещи для меня весьма полезные. Например, 容齋隨筆 Хун Мая в двух томах и, что приятно, с указателем имен. Долго, надо признать, я искал эту книжку — в Питере она есть в БАНе, слепого, 1956 года издания. Ну и еще несколько изданий сунских бицзи, ранее у меня отсутствовавших или имевшихся в не очень хороших (вар.: удобных) изданиях. Все — в Тушучэн!
***
Среднестатистический таксист в Пекине — существо неторопливое и даже местами медленное. Он никуда, в сущности, не спешит, потому как — куда спешить? Если едешь с крейсерской скоростью сорок километров в час, то в любом случае достигнешь цели, причем — без потерь. Ибо кругом полно таких же таксистов, а также велосипедистов и прочих мотороллеров, для которых закон вообще не писан. Так что таксист поспешает медленно. Пробки, опять же. Но сегодня мне попался экземпляр… Здесь надобно сказать, что такси — мой основной транспорт, так как поселили меня в Жопе, тут мимо даже автобусы не ходят, не говоря о метро, до которого примерно семь юаней с мелочью опять же на такси. Зато таксисты есть всюду — они как тараканы. В любую щель имеют место быть. И вот мне было слегка удивительно — чего это до сих пор все так часто и черт знает по какому поводу друг другу сигналят на китайских дорогах. Теперь я знаю точно: из-за того мудака, который вез меня сегодня вечером в мою Жопу. Прямо Шумахер какой-то. Мало того, что он развивал невиданную скорость и совершал акробатические трюки по перестройке из ряда в ряд, так он любое свое действие сопровождал какофонией гудков, в подавляющем большинстве — раздраженного свойства. Я прямо поражаюсь, отчего это он не стучал кулаком в крышу кабины, как это делал таксист в фильме «Брат». Еще более я поражаюсь, что мы таки ни в кого не врезались. Но больше я на нем не поеду. Нет. Если случайно сяду в его машину — тут же выйду. Я запомнил его фамилию. Его фамилия — Чжан.
***
Вечером в одном ресторанчике красивенькая китайская девушка, распахнув передо мной стеклянные двери, с ослепительной улыбкой поинтересовалась 您幾位阿 «нинь цзивэйа?» («вас сколько персон»? она имела в виду, что я такой один замечательный первым заявился, а потом, может, еще подтянутся лаоваи толпой — типа, за столик на сколько человек сажать-та) — и, надо признать, я несколько опешил. Вот что значит — давно в народ не ходил. То есть, напротив — исключительно в народ и ходил, а такие вот псевдопафосные места, где девки перед входом в платьях с разрезом до пояса — ой сколько времени не посещал. Потому как я всегда был 您幾個呀 «нинь цзигэя?» , а тут меня вместо «штук» на «вэи» взялись считать. Пена дней.
На всякий случай посмотрелся в ближайшее зеркало: а что, вполне даже «вэй». Крупный лаовай, видный. Хотя в итоге нажрал всего на двадцать юаней.
Все равно не пойду больше в тот ресторан.
***
Ночью — примерно, в полпятого утра — заявился китайский человек и начал на разные лады постукивать в дверь, ласковым голосом призывая какого-то Ань-цзюя. За день до этого звонила китайская женщина и требовала к телефону какого-то Ань-цзюя.
Отбившись от китайского человека, на всякий случай осмотрел номер, включая унитаз. Никакого Ань-цзюя не нашел. Будирован. Может, этот Ань-цзюй им всем денег должен?..
***
Я — лаовай, природой не избалованный. В разных местах приходилось жить. Например, на окраине города-героя Урумчи в якобы номере якобы гостиницы, где в туалете унитаз отсутствовал, а вместо него зияла фановая труба. (Унитаз поднесли через сутки.) Но когда приезжаешь в Пекин на короткое время, хочется, чтобы все же как-то поближе к цивилизации. Это естественно: времени мало, а успеть надо многое. Так что — если бы зависело от меня, я бы бросил вещи на Ванфуцзине. Или в окрестностях. Там есть вполне доступные по цене места. Есть.
Но в этот раз от меня не зависело — и Академия общественных наук Китая расстаралась. Поселила в Жопу. А именно в «Чжунсе бингуань». Сей готель высится на улице Фахуасылу. До недавнего времени я даже не подозревал о существовании этой улицы. И самого Фахуасы — в котором гнездится какая-то контора. Недалеко третье кольцо. Рядом школа, которая дает о себе знать каждое утро. Напротив стройка, которая бешено функционирует с рассвета и до поздней ночи. Чтобы выбраться в центр, надо приложить усилия. Чтобы поесть, надо ходить. Чтобы выпить холодного, надо перейти улицу — в номере холодильник отсутствует по дефолту.
Зато есть презервативы. Пятнадцать юаней три штуки: пятерка за сношение. Недорого. Еще в ассортименте местный энергетический напиток за те же деньги. И одноразовые бритвы в ту же цену. Круто. Хорошо — чайник имеет место. Правда, когда он закипает, то начинает активно пахнуть горелой пластмассой. Такая у него конституция. К чайнику — в комплекте две чашки с крышками, а также банка с входящим в стоимость номера чаем и две другие, с возвышенными рисунками — запечатанные, но очень пыльные, явно за какие-то особенные деньги, боюсь даже предположить, а спрашивать лень.
Зато тут есть цельных две кровати. Широкие такие кровати. Пробовал спать на обеих — ничего, нормально. Холодильника ни одна из них не заменяет. Но — есть интернет. Чудно. По двадцать юаней за час. И еще залог взяли. Мрак.
Когда я сюда вселился, отключили воду: ремонтные работы. Извините, дорогие гости. Включили только на следующий день. Но, видать, ремонтные работы исподволь продолжаются: дабы отрегулировать температуру воды до хотя бы похожей на нужную, требуется пара минут — и то нет гарантии, что в самый ответственный момент не хлынет, например, кипяток. Унитаз задумчив и погружен в себя — как, впрочем, подавляющее большинство унитазов в Китае.
Зато обслуга с утра пораньше не ломится в номер, чтобы выдать еще один комплект одноразовых тапочек и поставить на место пепельницу.
Во всем есть свои плюсы.
Нет, жить можно, но — Жопа.
***
Диалог на Ванфуцзине.
Юный праздношатающийся китаец в модных очках (К) и пожилой крупный лаовай (усталый) тоже в очках (Л). Стоят на красный свет.
К: Excuse me, sir, where are you from?
Л: …
К: What language are you speaking?
Л: …
К: English?
Л: …
К: German?
Л: …
К: French?
Л: …
К: Dutch?
Л (затравленно): 得了！我是他媽的北京人. 只會說老外語.
К (невозмутимо, будто ничего и не было сказано): Are you from Australia? What nation are you?
Л (блестя очками): 我是一個中國很有名的少數他媽的民族 — 老外族!
К (переключаясь): 什麼他媽的族？
Включается зеленый свет.
Л (удаляясь большими шагами): 他媽的老外族！
К (удаляясь в другую сторону, где есть еще лаоваи, и автоматически переключаясь обратно): Sorry, I don’t know, sir!
Занавес (навевая прохладу).