«Записи И-цзяня» 夷堅志 Хун Мая (洪邁 1123—1202)
КУН ЧАХОТКА
Кун Сы-вэнь был из Чанша, а жил в Эчжоу. В юности он встретился с Небесным наставником Чжаном и перенял у него волшебное искусство, научившись исцелять больных чахоткой — потому-то его и прозвали «Кун Чахотка».
А был в Цзиннани некто Лю У-кэ — по торговым делам он путешествовал между Янцзы и Дунтинху, оставив дома жену, госпожу Дунь, и двух своих сыновей.
Однажды ночью госпожа Дунь услышала, как за окном кто-то спросил:
— А Лю У-кэ дома?
Она выглянула, но никого не увидела. Очень испугавшись, женщина не осмелилась подать голос, а тут снова:
— Как вернется, пожалуйста, расскажите ему обо мне. Пора идти!
Лю вернулся, и жена ему рассказала об этом происшествии. Лю рассудил, что надо переехать в другое место. Как вдруг — снова голос:
— Не так-то просто будет переехать, господин У-кэ!
— Да что ты за бес такой, что все время сюда приходишь?! — стал браниться Лю. — Я вот нисколько тебя не боюсь!
— Я — Утун, а не бес, — раздался в ответ смех. — Нынче есть у меня к вам предложение, господин. Если вы станете приносить мне жертвы, то я сделаю так, что вы на протяжении всей жизни будете крайне богаты, исчезнет надобность проводить долгие годы в торговых поездках в надежде заработать среди шума ветра и волн несколько монет. Или же вы предпочтете судьбу, полную неведомого вам риска? Следует тщательно обдумать свой выбор — решать только вам, и не к чему гневаться!
После этого голос стих и больше с Лю никто не заговаривал.
Лю всегда страстно жаждал богатства, такие слова пришлись ему весьма по сердцу, а по-тому он не замедлил построить у стены дома небольшую кумирню. Тут же примчалась большая повозка, запряженная резвыми скакунами, и пышная свита закричала:
— Визит почтительности к господину Лю!
Лю вышел встречать.
Гость, облаченный в желтый халат и черную шапку, вида самого процветающего, лишь вошел и сел, как стол мгновенно оказался уставлен самым роскошным образом — утварь, яства и вино самые лучшие!
Начиная с того дня гость стал приезжать постоянно, проводя время с Лю за облавными шашками и пирушками — и никто из соседей понятия не имел, кто он таков. Гость без счета дарил Лю золото, серебро, деньги и шелк. Так прошел год, и Лю совершенно отбросил мысли о бродячей жизни торговца, а его домашние не переставали радоваться нежданному счастью.
Однажды вечером, стремясь вырвать победу в партии в шашки, гость рассердился на то, что Лю не захотел уступить ему ход — да так, что вскочил, оттолкнув доску, и вылетел вон. Наутро Лю проведал свои сундуки, а от добра, которое в них хранилось, не осталось и следа. Лю испытал не только раскаяние, но и злость — и решил пригласить даоса, чтобы тот совладал нечистью. Тут как раз в родных краях случился с оказией Кун «Чахотка», и Лю все ему рассказал.
Кун послал его ехать домой, а сам чуть позднее явился следом и посетил ту кумирню. Возжег благовония и спросил:
— Я слышал, в этом доме завелась нечисть. Неужели это ты?
Из пустоты раздался громкий смех:
— А если и так? Знаю, что Лю велел вам, господин, меня усмирить. И как вы предполагаете это сделать? Только не надо говорить об этих ваших никчемных амулетах! Я настоящий дух, разве испугает меня какая-то киноварь?
— Я слышал, — отвечал Кун, — что ты горазд на чудеса, потому тебе так истово и поклоняются. Но кто сказал, что я собрался тебя усмирять?
Так они разговаривали долго, пока Кун не заметил с укором:
— А ведь это я нанес визит тебе сегодня, значит, я гость. А ты мне даже чашки чая не предложил!
В единый миг на столе явился чай.
— Что ж, если ты больше не будешь безобразничать в доме у Лю, — сказал тогда Кун, — дай мне о том письменное свидетельство.
Возникла заминка, и Кун подначил:
— Ведь написать подобное не составит для тебя никакого труда?
И тут же весь стол оказался покрыт мелкими знаками, будто куском угля писали — ничего не разобрать! Кун поблагодарил и пошел к выходу со словами ободрения:
— Теперь я вижу, что ты настоящий дух! Лю совершенно необоснованно на тебя нажаловался, ты больше ему не сочувствуй. И не держи на меня обиды, что повздорил с тобой!
Вернувшись к Лю, Кун ему все рассказал. Кун решил, что этим вечером дух обязательно объявится, а оттого затаился слева от ворот с мечом в руках, став с помощью магии невидимым.
Еще до полуночи действительно явился человек в желтом и в своей обычной шапке — прошел через ворота и двинулся к дверям. Кун взмахнул мечом, рубанул его — раздался вопль, и человек пропал, лишь валяется в лужице крови нижняя половина тушки желтой мыши!
Утром пошли по кровавым следам в кумирню и нашли верхнюю половину мыши как раз под статуей божества. Крупная мышь!
Кумирню сломали, статуи разбили. С тех пор чудес больше не случалось.
Примеч. Небесный наставник Чжан. — Речь идет о так называемой даосской школе Небесных наставников, возникшей в конце правления Восточной Хань (25—220). Она была основана Чжан Дао-лином (張道陵 34—156), который, согласно легенде, стал бессмертным. В дальнейшем этой школой руководили его сыновья и внуки, также носившие титул Небесного наставника. В данном случае имеется в виду кто-то из потомков Чжан Дао-лина. Утун (五通神 Пять Тунов, то же, что и Усянь 五顯神 Пять знатных, Улан 五郎神 Пять молодцов) — дух, вера в которого была широко распространена в сунском Китае (в основном на территориях, занимаемых нынешними пров. Чжэцзян и Цзян-си).